Почему лес на сельхозземлях – это благо
Миллионы гектаров бывшей пашни, заросшей лесом, могут прокормить сотни тысяч людей
За последние десятилетия в России были заброшены десятки миллионов гектаров земель сельскохозяйственного назначения. Их точная площадь неизвестна, данные существенно расходятся:
- 76 млн га (по оценке «Гринпис», основанной на данных дистанционного мониторинга);
- 97,2 млн га (по оценке главного научного сотрудника Центра агропродовольственной политики РАНХиГС Василия Узуна, основанной на данных сельскохозяйственной переписи 2016 года);
- 44 млн га (по оценке Минсельхоза России).
В любом случае речь идет об колоссальной площади, которая продолжает увеличиваться.
По оценке «Гринпис», около 30 млн га таких земель уже заросли лесом, еще два десятка миллионов гектаров на разных стадиях зарастания.
В ближайшее десятилетие выбытие сельхозземель может даже ускориться, поскольку продолжается запустение сельских территорий, падает уровень жизни людей и сокращается платежеспособный спрос на качественную еду, производителей обязали тратиться на обязательную маркировку продукции, вводятся квоты, пошлины и другие ограничения на экспорт, сокращаются расходы федерального бюджета на сельское хозяйство. Многие сельхозпроизводители, ранее балансировавшие на грани жизнеспособности, в новых условиях не выживут.
Нет работы. Есть еда
Есть три проблемы, связанные с забрасыванием бывших сельхозугодий. Реальные: потеря огромного количества рабочих мест и источников средств к существованию миллионов семей; катастрофический рост пожарной опасности. Мнимая: снижение продовольственной безопасности.
За последние три с половиной десятилетия занятость населения в сельском хозяйстве, без учета личных подсобных и дачных хозяйств, сократилась с примерно 11 млн человек в 1985 году до менее 3 млн человек в настоящее время. Если добавить членов их семей, то за этот период в РСФСР и Российской Федерации постоянный источник средств к существованию, связанный с сельским хозяйством могли потерять 20–25 млн человек. Без всяких перспектив развития остались десятки тысяч сельских населенных пунктов, а примерно 20 тыс. деревень и поселков за это время вымерли. Конечно, связь заброшенных сельхозземель и вымирания деревень двойная: люди уезжают из сельской местности, потому что им негде работать и не на что жить, а земли забрасываются, потому что их некому обрабатывать. Это огромная беда в масштабах целой страны.
Забрасывание обширных территорий привело к резкому росту пожарной опасности, поскольку сухая прошлогодняя трава на не покрытых лесом и потому быстро просыхающих под весенним солнцем участках становится одним из самых горючих природных материалов. Масштабы этой проблемы очень сильно недооцениваются, поскольку с 2008 по 2018 год действовал утвержденный МЧС порядок учета пожаров и их последствий, предписывавший не включать горение травы в официальный статистический учет, а понятие «ландшафтный пожар» было введено в российское законодательство только в январе 2021 года. По данным дистанционного мониторинга системы ИСДМ-Рослесхоз, площадь лесных пожаров на землях всех категорий составила в 2020 году 16,5 млн га, а в официальную сводку «Авиалесоохраны» (на основе которой будет формироваться итоговая статистика) попали только 9,3 млн га. Основная часть этой разницы объясняется как раз пожарами в лесах на землях сельскохозяйственного назначения – до конца 2020 года они не учитывались как лесные пожары.
Росту количества пожаров на заброшенных сельхозземлях в очень большой степени способствовали действия собственников, старавшихся предотвратить появление леса или уничтожить молодую поросль путем сжигания. Ведь до осени прошлого года за наличие леса на такой земле собственник мог быть жестоко наказан: предусматривался штраф до 700 тыс. руб. (если это юридическое лицо) и изъятие участка, причем целиком, а не только той его части, на которой растут деревья.
А вот опасения насчет угроз продовольственной безопасности страны из-за сокращения используемых сельхозземель скорее беспочвенны. Заброшены были хоть и огромные площади, но в основном не идеальных для ведения сельского хозяйства земель, и преимущественно в зонах рискованного земледелия. Лучшие земли, в основном в черноземной зоне, по-прежнему задействованы, а современные технологии, техника, сорта и породы растений позволяют получать с этой малой площади больше продукции. В итоге некоторые важнейшие показатели, о которых в 1980-е годы государство только мечтало, сейчас достигнуты или перекрыты. В 1970–1980-е годы СССР был крупнейшим импортером зерна: к середине 1980-х его импорт достиг максимальных 46 млн т, в том числе больше 20 млн т в РСФСР. Сейчас Россия крупный экспортер: в 2019 году только пшеницы было экспортировано больше 30 млн т, а за первые 10 месяцев 2020 года – больше 29 млн т. Продовольственная программа СССР предусматривала увеличение потребления мяса к 1985 году до 67 кг на человека в год, а к 1990 году до 75 кг. В 2018 году потребление мяса в России, по данным Росстата, составило 94,8 кг на человека, из которых только 2 кг за счет импорта. Потребление одних продуктов растет, других – снижается, но в целом доступность пищи для жителей России явно не снизилась, а общее ее производство, с учетом экспорта зерна, заметно выросло.
Три условия эффективного лесоводства
Потребность человечества в древесине устойчиво растет – последние 50 лет в среднем примерно на 1% в год. Скорее всего, рост продолжится, поскольку древесина один из самых безопасных для природы и человека материалов. Но, для того чтобы получение древесины было действительно безопасным для природы, ее нужно не добывать в лесах, в том числе диких, прежде всего обеспечивающих регулирование климата, водного баланса суши, биологического разнообразия, а специально выращивать на наиболее подходящих для этого землях в наиболее подходящих районах. Иными словами, лесное хозяйство должно быть не отраслью добывающей промышленности, осваивающей лес как природное месторождение бревен, а отраслью растениеводства, выращивающей нужную древесину там, где это можно делать правильно и безопасно, за счет чего сохраняются дикие и минимально затронутые хозяйственной деятельностью леса.
Для наибольшей эффективности интенсивного выращивания древесины при одновременной максимальной безопасности для природы должны соблюдаться минимум три условия: оно не должно затрагивать остатки диких природных территорий и вообще лесов высокой природоохранной ценности, вестись в районах с благоприятным для роста деревьев климатом, хотя бы на относительно плодородных и удобных землях, и там, где есть хотя бы минимально необходимая для этого инфраструктура и трудовые ресурсы.
Основная часть российских лесов произрастает в районах с суровым климатом, где скорость роста деревьев настолько мала, что отдачу от вложений труда и средств в их выращивание можно ждать через много десятилетий, а лесоводство никогда не станет экономически самодостаточной деятельностью. Например, прирост лесов в Подмосковье почти в 10 раз больше, чем на северо-востоке Архангельской области, и в несколько десятков раз больше, чем в северных районах Эвенкии или Якутии. Реальные шансы стать отраслью экономики даже при самых благоприятных начальных условиях у лесоводства есть только в относительно южных районах: лесостепной зоне, зоне смешанных лесов, южной и средней (в отдельных случаях) тайге. А это как раз те районы и природные зоны, где больше всего выбывших из использования сельхозземель; причем низкопродуктивных и неудобных по меркам современного сельского хозяйства, но из числа лучших с точки зрения лесного хозяйства.
Кроме того, неиспользуемые сельхозземли, как правило, вполне доступны – к ним ведут или когда-то были проложены дороги, и даже если они в плохом состоянии, восстановить их гораздо проще, чем построить новые. Наконец, такие земли почти всегда располагались недалеко от поселений, и найти людей для работы на них, даже при нынешнем запустении большинства сельских районов, гораздо легче, чем для развития лесного хозяйства в удаленных и труднодоступных «традиционных» лесах (на землях лесного фонда).
Не все заброшенные сельхозземли можно и нужно занимать лесом и использовать для лесоводства. Часть необходимо оставить для восстановления ранее утраченных ценных нелесных экосистем и ландшафтов и связанного с ними биоразнообразия. Еще часть государство планирует вернуть в сельскохозяйственное использование в рамках разрабатываемой сейчас Минсельхозом госпрограммы вовлечения в оборот земель сельскохозяйственного назначения и развития мелиоративного комплекса (в проекте программы речь идет о 12 млн га). Какую-то часть, видимо, стоит оставить в резерве для одной из двух целей или иных. Но примерно 50 млн га точно можно использовать для лесовыращивания – в среднесрочной перспективе это позволит производить до 300 млн м3 древесины в год (больше, чем сейчас рубится и, по максимальным оценкам, воруется во всех официальных российских лесах), а также создать и поддерживать в одном только секторе лесоводства до 100 тыс. постоянных рабочих мест.
Но надо не забывать про одно условие, без которого вся затея с «сельским» лесоводством может кончиться примерно так же, как, например, кукурузная авантюра Хрущева. Важно, чтобы решение о том, использовать землю для лесоводства или для сельскохозяйственного производства, принимали не чиновники, а хозяйственники и собственники на местах, исходя из экономической целесообразности, своих планов и умений и возможных мер поддержки, на которые они могут рассчитывать при выборе одного и другого направления. Тогда довольно быстро установится оптимальный динамический баланс сельского хозяйства и лесоводства, регулировать который государство при необходимости сможет мягкими цивилизованными средствами, например налоговыми льготами или субсидиями.
Чем лесной фонд плох для леса
Многие руководители и специалисты считают так: если заброшенные сельхозземли в оборот уже не вернуть, давайте переведем их в земли лесного фонда и будем управлять ими в рамках действующего лесного законодательства и под руководством органов управления лесами.
Это очень плохой вариант, допустимый только в крайнем случае, когда не только нет собственника заброшенной земли, но и надежды на его появление. Во всех остальных случаях надо стремиться к тому, чтобы лес так и остался на земле сельскохозяйственного назначения. И вот почему.
Земли лесного фонда, согласно Лесному кодексу, могут принадлежать только Российской Федерации. Следовательно, перевод земель сельхозназначения в земли лесного фонда автоматически означает их отъем у любого другого собственника, будь то фермер, простой сельский житель, сельскохозяйственное предприятие, орган местного самоуправления или др. В абсолютном большинстве случаев это будет акт несправедливости. Несправедливость и беззащитность перед произволом государственных органов – это один из важнейших факторов, вынуждающих деятельных людей покидать сельские районы и малые населенные пункты.
Процедуры изменения категории земель очень длительные, сложные и дорогие (с учетом стоимости кадастровых работ). Перевод большинства заросших или зарастающих лесом земельных участков из земель сельхозназначения в земли лесного фонда может занять от нескольких десятилетий до нескольких столетий. Да и денег на это уйдет столько, что строительство «Зенит-Арены» покажется детской шалостью.
Через толщу российского лесного законодательства почти никакое живое лесоводство просто не сможет пробиться. Лесное законодательство – это не только Лесной кодекс и пара десятков смежных федеральных законов, но и около 200 нормативных правовых актов разного уровня общим объемом несколько тысяч страниц. Плюс к этому «палочная» система контроля, при которой работа органов управления лесами и инспекторов оценивается не по порядку в лесах, а по тому, скольких нарушителей они выявят и какие суммы взыщут.
Существует много различных переходных и комбинированных вариантов между типичным лесоводством и типичным сельским хозяйством – их обычно называют общим термином «агролесоводство». И это агролесоводство сейчас интенсивно развивается по всему миру. Для развития агролесоводства очень важно, чтобы хозяйственник мог свободно выбирать, какие элементы ему нужны от «лесо-», а какие от «агро-» и как их сочетать и использовать. Если учесть целевое назначение и особенности правового регулирования земель лесного фонда, на включенных в их состав земельных участках такой свободы точно не будет.
Дорога для смелых и настойчивых
К сожалению, действующее законодательство содержит серьезные препятствия для развития лесоводства на сельхозземлях. Хотя в 2020 году появились два важных документа, открывающих дорогу самым смелым и настойчивым: постановления Правительства РФ от 18.09.2020 №1482 «О признаках неиспользования земельных участков из земель сельскохозяйственного назначения по целевому назначению или использования с нарушением законодательства Российской Федерации» и от 21.09.2020 №1509 «Об особенностях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения». При соблюдении определенных условий они позволяют лесу расти на землях сельскохозяйственного назначения, а их владельцу – избежать наказаний и принуждения к уничтожению этого леса.
Хотя то же постановление №1509 гласит, что «не допускается повреждение лесных насаждений, растительного покрова и почв». Если буквально следовать этому пункту, то почти все хозяйственные действия, связанные с выращиванием и использованием лесов на сельхозземлях, окажутся невозможными.
В Земельном кодексе РФ сохранились статьи 77 и 78, которые не предусматривают существование лесов (кроме защитных лесных насаждений) на землях сельхозназначения, а на расстоянии до 30 км от населенных пунктов прямо запрещают использовать эти земли иначе как для сельского хозяйства и размещения линейных объектов. Действующий сейчас Классификатор видов разрешенного использования земельных участков тоже не предполагает возможность их использования для лесоводства.
Параллельно с устранением оставшихся запретов и помех нужно продумывать и готовить меры государственной поддержки для тех, кто будет развивать лесоводство на землях сельскохозяйственного назначения. Первоначальное правильное обустройство молодых лесов на сельхозземлях в подавляющем большинстве случаев будет обходиться существенно дешевле, чем возвращение этих земель в сельскохозяйственный оборот, тем не менее, как и другие отрасли растениеводства, поначалу потребует значительных вложений. Крупные лесные холдинги, заинтересованные в расширении своей сырьевой базы, еще могут найти необходимые для начальных этапов развития лесоводства средства, но большинство мелких землевладельцев и сельхозпредприятий и так едва сводят концы с концами. Так что понадобится помощь государства, например, в виде поддержки лесоводства наряду с остальными отраслями растениеводства или организации оплачиваемых общественных работ в соответствии с федеральным законом о занятости населения.
Текст Алексей Ярошенко,
руководитель лесного отдела Greenpeace, к.б.н.
