Что нужно лесному машиностроению?

История вопроса

В это трудно поверить, но в 1947 году наша страна была лидером лесного машиностроения. СССР первым в мире создал в 1947 году специализированный гусеничный трелёвочный трактор КТ-12. На этом тракторе впервые был использован щит для укладки на него комлевой части деревьев, что исключало волочение, характерное для трелёвки деревьев тракторами промышленного и сельскохозяйственного назначения. Это позволило существенно увеличить массу перевозимой древесины. А рычажно-балансирная подвеска обеспечивала устойчивое движение трактора через пни и поваленные деревья и удовлетворительное распределение нагрузки на опорные элементы ходовой системы.

Затем на основе идеи, реализованной в КТ-12, были разработаны и выпускались тракторы ТДТ-40, − 60, чуть позже появилась легендарная «пятьдесятпятка» − чокерный трелёвочник ТДТ-55, долгое время составлявший основу хлыстовой технологии лесозаготовки.

Обидно, но за 60 лет мы полностью утратили лидирующие позиции в лесном машиностроении. Сегодня трелёвка ведётся теми же тракторами ТДТ-55, а также немного усовершенствованными моделями − ТЛТ-100. Кроме того, отечественную технику всё больше вытесняют зарубежные лесные машины.

Машиностроению нужен спрос

Развитие лесного машиностроения и лесозаготовительных предприятий необходимо рассматривать в комплексе. Понятно, что определяющим фактором стабильности заводов лесмаша является устойчивая работа лесозаготовительных предприятий и наличие платежеспособного спроса на машины. А это проявляется только тогда, когда техническое перевооружение предприятий позволяет им получать прибыль.

Однако сегодня в отношениях лесозаготовителей и машиностроителей сложилась буквально революционная ситуация. Помните самый известный признак этой ситуации − «верхи не могут, а низы не хотят жить по-старому»? Сегодня лесозаготовители не хотят приобретать морально устаревшую ещё несколько десятилетий назад технику, а машиностроители, не имея платёжеспособного спроса, не могут разрабатывать новые модели.

Сегодня специалисты склонны считать, что у российского лесного машиностроения без государственной поддержки нет будущего. А поскольку такой поддержки пока нет, машзаводы не занимаются разработкой новых лесопромышленных тракторов. И именно поэтому российские лесозаготовители уделяют всё большее внимание современной импортной технике. Согласитесь, мало кто захочет приобретать трактор, разработанный 40−50 лет назад. Директор любого леспромхоза стремится к совершенствованию технологии лесозаготовки, снижению затрат. Вот и закупаются «Тимберджеки», «Катерпиллары», «Вольво», и другие лесные машины. И если год-два назад можно было с уверенностью говорить, что в российских лесах более 90% лесных машин отечественного производства, то в свете наметившихся тенденций, этот процент катастрофически (для российского лесного машиностроения и для государства) сокращается.

Дело в том, что отечественные машиностроительные заводы, выпускающие технику для леса, сегодня буквально лежат на боку. Два главных тракторных завода − Онежский и Алтайский − за 15 лет резко сократили объёмы выпуска лесных тракторов. И если в 1980‑е ОТЗ выпускал около 12 тыс. тракторов в год, то в 2004 году он выпустил всего 161 трактор. Алтайский тракторный за прошлый год выпустил 375 трелёвочных тракторов ТТ-4 М, а в советское время трелёвочных тракторов выпускалось до 10,5 тысяч.

Причём «на боку» лежат не только тракторные, но и машиностроительные заводы, выпускающие специальную лесную технику − сучкорезные машины, челюстные погрузчики, валочные машины. Например, Абаканский опытно‑механический завод раньше выпускал 350−400 специальных машин, а в прошлом году − около 40.

Машиностроению нужна государственная поддержка

Основное требование, выдвигаемое лесозаготовителями машиностроителям, − совершенствование лесных машин. Однако на какие средства тракторным и машиностроительным заводам производить разработку новой техники? Сегодня леспромхозы не хотят приобретать отечественную технику и всё чаще замещают выбывающие машины импортными комплексами. И директоров-лесозаготовителей понять можно: трудоёмкость меньше, а производительность скандинавских машин больше в 3,5- 4 раза, чем традиционных бригад на лесосеке.

Кроме того, важное преимущество «скандинавов» в том, что эти лесные машины возможно приобрести либо в кредит, либо по лизинговой схеме. Наши заводы такой поблажки предложить не могут − у них нет средств даже на повышение зарплаты, на хватает средств на оплату электроэнергии и материалов. Кроме того, многие российские заводы находятся либо в предбанкротном состоянии, либо на них введено внешнее управление.

А финские харвестеры, форвардеры всегда можно приобрести в кредит. Предоплата − всего 10%, после ввода в эксплуатацию выплачивается ещё 10%, оставшуюся сумму лесозаготовитель выплачивает в течение трёх лет. И правительства государств, где эти машины производятся, не видят ничего зазорного в поддержке своих машиностроителей, они выдают предприятиям кредиты с льготными процентными ставками. Те же финны понимают, что машиностроение − это отрасль, обеспечивающая стратегическую безопасность страны. Не будет машиностроения, не будет и танков, самолётов, ракет, чтобы защитить свою страну от внешнего нападения. В России, похоже, такого понимания нет.

Машиностроению нужны НИОКР

Впрочем, и с эксплуатацией импортной техники в российских лесах не всё гладко. В Иркутской области столкнулись с неожиданной проблемой − приобретённые суперсовременные лесозаготовительные комплексы отказывались работать в условиях 40-50-градусных морозов. Поэтому финско-шведские лесные машины простаивали − ну, не предназначены они для работы в таких суровых условиях! Зато наша «допотопная» техника показала себя просто замечательно − подогрел двигатель перед пуском и завёл без особых проблем. Вот бы нашей технике зарубежный комфорт и производительность! Но это, скорее, пока из области фантастики.

Дело в том, что научно-исследовательские, опытно-конструкторские работы (НИОКР) на российской лесной технике не ведутся уже более 15 лет. Государство самоустранилось от помощи машиностроителям, считая, что акционерные общества должны самостоятельно заботиться о своём будущем. Последний небольшой «финансовый просвет» для НИОКР в России был ещё во время руководства страной Борисом Ельциным. В середине 90‑х выделялись деньги на конструкторскую работу. Да и то очень скудные.

Впрочем, представители лесного машиностроения неоднократно (хотя всё-таки и без особой надежды) поднимали вопрос финансирования НИОКР лесопромышленными холдингами: «Вот вы оперируете большими деньгами, дайте и на науку». Однако лесопромышленники не торопились расставаться со своими деньгами и не стремились вкладывать их в разработку новой современной техники, предпочитая закупать лесные машины за рубежом. А ведь для дальнейшей жизни российского машиностроения вкладывать средства в проведения НИОКР просто необходимо. Где найти средства? Можно идти двумя путями.

Путь первый. Повышать цены на продаваемые сегодня тракторы, а дополнительную прибыль направлять на НИОКР. Однако в российских условиях повышение цен приведёт к снижению спроса. Сегодня заводы работают на грани рентабельности. Например, рентабельность Челябинского тракторного завода по производству тракторов составляет всего 1%. И на заводе такую политику считают оправданной: нельзя останавливать предприятие, нужно продавать тракторы, а повышение отпускных цен приведёт к снижению объёмов продаж и даже существующая рентабельность сойдёт на нет.

Путь второй. НИОКР финансируется государством. Этот путь в сегодняшней ситуации является более разумным, поскольку сегодня только у государства есть средства для масштабного финансирования научно-исследовательских работ. Причём поддержка НИОКР в будущем даст положительные результаты − заработают машиностроительные заводы, вырастут и налоговые поступления в бюджет. То есть деньги вернутся государству.

Машиностроению нужны кадры

Сегодня на заводах лесного машиностроения складывается угрожающая ситуация − в конструкторских бюро работает очень много пенсионеров. На Онежском тракторном заводе на 1 января 2005 года из 1740 работающих около 600 − пенсионного возраста. Молодёжь же не стремится на такие предприятия − кто хочет вкалывать по 8 часов в день за 2 тысячи рублей в месяц?! Молодому специалисту выгоднее работать менеджером или продавцом. И если ситуацию с оплатой труда переломить не удастся, то машиностроительные заводы попросту вымрут − некому будет работать.

На фоне других проблем, стоящих перед лесным машиностроением, кадровому голоду пока уделяется крайне мало внимания. Но рано или поздно этот вопрос придётся решать, поскольку система профессиональных технических училищ по сути уничтожена. ПТУ, готовившие рабочих для машиностроительных заводов, закрываются. И последним гвоздём в крышку гроба профессионального образования может стать пресловутый 122-й закон, который полностью перенёс ответственность за финансирование таких учреждений на региональные бюджеты. А будет ли брать на себя дополнительную обузу дефицитный региональный бюджет? Думается, нет.

Кроме того, планируемый в правительстве перевод вузов на полностью платное обучение тоже сыграет злую шутку с машиностроением: перед поступлением в вуз абитуриент (даже если он не гуманитарий, а «чистый технарь») очень хорошо подумает, куда поступать. В технический вуз, по окончанию которого ты будешь работать на заводе за 2 тысячи рублей в месяц, или в юридический, после которого зарплата будет 10 тысяч рублей?

В дореформенные годы практически при каждом машиностроительном заводе создавались свои ПТУ, которые финансировались за счёт прибыли предприятия и готовили специалистов, которые по окончанию учебного заведения приходили в цеха завода. Сейчас же прибыли у заводов нет, нет и ПТУ − они были переданы местным властям. И эти ПТУ стали готовить теперь более востребованных специалистов − парикмахеров, поваров, но только не машиностроителей. Те ПТУ, которые было невозможно перепрофилировать, попросту закрыли. И откуда теперь появиться молодым станочникам, токарям, фрезеровщикам, инструментальщикам?

Так что, пытаясь решить проблему возрождения лесного машиностроения, государство в обязательном порядке должно помнить и о возрождении отраслевого образования.

Машиностроению нужны станки

Сегодня станочный парк заводов лесного машиностроения изношен на 80−85%. На большинстве заводов последнее оборудование приобреталось более 15 лет назад. Таким образом, сегодня остро стоит вопрос не обновления, а, по сути, замены станочного парка, поскольку на морально и физически устаревшем оборудовании нельзя производить современные машины.

Здесь также остро встаёт вопрос − где взять необходимые станки? Увы, но сегодня наши станкостроительные заводы тоже пребывают в далеко не лучшем состоянии. Прежде всего, в финансовом и техническом. Например, когда на Алтайском моторном заводе (Барнаул) планировали запуск линии для обработки индивидуальной головки на цилиндры двигателей (наше ноу‑хау, российское, надо бы поддерживать государству такие разработки!), то по всей стране не нашлось завода, который смог бы произвести необходимые металлорежущие станки. Пришлось искать за рубежом. Нашли в Белоруссии! Как получилось, что у наших соседей, пребывающих (если верить российской пропаганде) просто в удручающем экономическом положении, есть мощности для выпуска современных станков?

В Белоруссии машиностроителей поддерживает государство. Для иллюстрации обоснованности такого подхода к машиностроению приведу цифры. В советское время в СССР выпускалось 511 тыс. тракторов − промышленных и сельскохозяйственных, львиная доля − в России. В 2004 году семь российских машиностроительных заводов выпустили около 8650 тракторов, а один только Минский тракторный завод − 34 тысячи!

Машиностроение и «отвёртка»

Справедливости ради отмечу, что российские машиностроители признают, что их техника во многом не удовлетворяет лесопромышленников − она не надёжна, не комфортна и уступает зарубежным аналогам по другим критериям. И именно поэтому лесопромышленные предприятия всё чаще обращают свой взор на импортную технику.

Российские предприятия лесного машиностроения, осознавая, что на данном этапе развития им не удастся разработать и освоить производство техники мирового уровня, начинают покупать лицензии на «отвёрточную сборку» лесных машин из импортных комплектующих. Такие машины полностью соответствуют зарубежным, но их цена на 20- 30% ниже, чем у машин, собранных за границей.

Самое громкое заявление на эту тему сделал в 2003 году Онежский тракторный завод (тогда контрольный пакет акций предприятия приобрела группа «Инавтомаркет»), сообщивший во всеуслышанье, что им приобретена лицензия на «отвёрточную» сборку немецких харвестеров и форвардеров HSM. Были выпущены опытные образцы, один из которых для испытаний взяла корпорация «Илим Палп», показав тем самым свою заинтересованность в современной отечественной технике. Однако дальше первых образцов дело не пошло, и сегодня уже не слышно о сборке форвардеров и харвестеров на старейшем предприятии лесного машиностроения. Да и корпорация «Илим Палп» сделала ставку в обновлении парка на финско-шведские «Тимберджеки».

Также по такой схеме пытался работать и экскаваторный завод «Ковровец», планировавший в прошлом году собрать 20 первых «финских» лесных машин Logman. Год назад генеральный директор завода на встрече лесопромышленников и машиностроителей такой шаг называл вынужденной мерой, поскольку серийный выпуск своих лесных машин возможно начать лет через 5 - 10, а за это время завод может потерять рынок. И чтобы удержать его и применялась «отвёрточная» технология сборки. Но и о собранных на «Ковровце» «логманах» не слышно.

На фоне продолжающихся споров о пользе или вреде такой «отвёрточной» технологии хорошим доказательством её пользы может служить ситуация на рынке гидроманипуляторов. В 1980‑х годах львиную долю рынка гидроманипуляторов занимали импортные системы, и когда в России начинали сборку манипуляторов, мало кто предполагал, что к началу 2000‑х годов с отечественного рынка будут вытеснены практически все зарубежные производители. Сегодня импортные гидроманипуляторы не востребованы в России, поскольку внутри страны выпускается техника (в первую очередь, Соломбальским машзаводом и «Велмашем») мирового уровня. При этом цена отечественных манипуляторов в несколько раз ниже.

Машиностроению нужны харвестеры и форвардеры?

Сегодня во многом востребованность импортных лесных машин обусловлена выгодными условиями их поставки. Я уже отмечал выше, что российские тракторные заводы не имеют возможности поставлять технику в кредит. Зарубежные − да. Таким образом они завоёвывают наш рынок, переделывая его под себя. Таким образом, наш лес постепенно становится заложником наших конкурентов на лесном рынке − финнов, шведов и, в меньшей степени, американцев. Однако так ли уж необходима эта современная техника в российском лесу?

Безусловно, трудоёмкость на этой технике гораздо ниже. Там, где на финской машине работает один человек, у нас − бригада из пяти. Однако и цена импортных машин в несколько раз выше. И за те же деньги можно приобрести 4 комплекта отечественных машин, обеспечив тем самым работой несколько десятков человек. То есть помимо производственных решаются и социальные задачи − в частности, занятости в лесных посёлках.

Вообще, в советское время и у нас в стране предпринимались попытки создать комплексы машин, аналогичные тем, что сейчас выпускают наши соседи. Тогда российская техническая мысль и уровень оснащённости производства были не намного ниже, чем на западе. Однако первые попытки разработать такие комплексы были «не очень здорово» восприняты лесниками. Такая ситуация была и с ленточным лесопилением, которое в начале 80‑х годов разрабатывалось в нескольких отраслевых НИИ. Тогда не поддержали, а сейчас закупаем станки за рубежом.

Дилеры бьют тревогу

Вот и дилеры отечественных машиностроительных и тракторных заводов постепенно впадают в уныние. Внимательный читатель наверняка уже подметил, что в объявлениях, которые подают продавцы отечественной техники, всё большее место отводится для побочных видов деятельности − в первую очередь, торговле лесопродукцией. Это не дань моде − «Вот, все лесом торгуют и мы будем торговать». Данное явление, скорее, неуверенность в будущем отечественного лесного машиностроения. «Через два-три года нам будет нечем торговать», − в один голос обеспокоено говорят продавцы лесной техники.

Объём продаж отечественных лесных машин стремительно сокращается, соответственно, сокращается и оборот компаний, их прибыль. И чтобы хоть как-то удержаться на плаву они вынуждены торговать лесом. Сегодня многие фирмы (в том числе и крупные) две трети оборота имеют не от продажи техники, а за счёт сделок с лесоматериалами.

Впрочем, такое «облесивание» дилеров кому-то выгодно. В первую очередь, лесозаготовителям. Они получают возможность не тратить на приобретение техники «живые» деньги, а имеют возможность получать технику по бартеру. Также дилеры, заинтересованные в увеличении объёмов продажи техники, идут на издержки, ищут варианты, чтобы продавать лесные машины в кредит, лизинг. Что также выгодно лесозаготовителям, хотя ставки по кредитам пока довольно высоки. Цель таких действий − не уйти с рынка, не потерять свою нишу.

Не надо думать, что дилеры думают только о своей выгоде. Как это ни высокопарно звучит, они заботятся о будущем лесного машиностроения и лесной отрасли в целом. Они вынуждены искать варианты продажи отечественной лесной техники, чтобы она по-прежнему покупалась лесниками, чтобы машиностроительные заводы получали деньги за пока что производимую технику. Не будь дилеров, не ищи они новые схемы продажи техники, кто знает, где бы сейчас находилось наше машиностроение.

Если сегодня не будет поддержки лесного машиностроения со стороны государства, завтра отечественной техники в лесу не будет. Это понятно. Но при этом будет разрушена и хорошо развитая сегодня система продажи лесных машин. А когда государство начнёт понимать необходимость возрождения лесного машиностроения, строить заново надо будет не только заводы, но и налаживать систему продажи техники. А это дело не менее затратное.

Не всё так плохо

Любой, прочитавший материал, может впасть в уныние: скоро нам придётся хоронить отечественное лесное машиностроение. Однако не всё так плохо. И надежда будет до тех пор, пока наши машиностроители пытаются хоть чего-то добиться. Пытаются разрабатывать новую технику.

Так, у Екатеринбургского завода «Лесмаш» есть очень приличные разработки сучкорезных машин. Йошкар-Олинский завод лесного машиностроения создал экспериментальную сучкорезно-раскряжёвочную машину. К сожалению, пока опытный образец находится на заводе, и для запуска его в производство необходимы дополнительные средства. На «Алтайском тракторе» разработан новый трактор МТ-5. Выпущено пять опытных образцов, они прошли испытания, для их серийного производства также нужны деньги, новые станки. Несколько лет назад «Курганмашзавод» представил свою первую лесную разработку − бесчокерный трелёвщик МЛ-107. Было сделано несколько десятков таких машин. Кто-то об этих машинах отзывается тепло, а кто-то и критикует. Но не это главное!

Главное в том, что сегодня отечественное машиностроение, может, находится и в коме, но оно живёт, существует. И для преодоления криза необходимо проводить реанимационные мероприятия. Только тогда в России появятся свои современные лесные машины, которые будут востребованы российскими же лесопромышленниками, а машиностроительные заводы станут не только выживать, но и выпускать востребованную продукцию.

Поверьте мне, уважаемые машиностроители, лесозаготовители − патриоты. Они будут покупать отечественную технику, если она будет соответствовать мировым стандартам по всем параметрам. И даже если она будет чуточку дороже − всё равно купят, потому что своё, родное.

А у государства наконец-то должно появиться желание изменить ситуацию в лесном машиностроении. Нельзя допустить, чтобы такая лесная держава как Россия, зависела от скандинавских машиностроителей, являющихся нашими конкурентами на лесном рынке. В ближайшее время правительству необходимо с привлечением специалистов разработать и финансово обеспечить (!) программу развития лесного машиностроения. И только в случае реализации такой программы можно говорить о будущем лесмаша, леспрома и всей страны!

Иван ФЁДОРОВ