Много шума и... ничего
Инвестиционные проекты в лесопереработке: что мешает?
По мнению экспертов, для эффективного развития лесопромышленного комплекса России необходимы инвестиции в объеме не менее $3 млрд в год. Однако наглядных свидетельств реализации крупных инвестиционных проектов пока почему-то нет. Новые владельцы лесных компаний скорее стараются обозначить свои интересы в отрасли, нежели инвестировать значительные средства в производство (в обновление основных фондов, организацию новых производств и т. д.), а настоящие инвесторы не спешат поддержать отрасль многомиллионными инвестиционными потоками денежных средств. Налицо настоящий парадокс: об инвестициях в лесную отрасль говорят с самых разных трибун, но шагов в направлении организации производств по выпуску высококачественной продукции высоких переделов с большой добавленной стоимостью не сделано. Что же мешает привлечению инвесторов в строительство современных лесоперерабатывающих предприятий? Своими мыслями на эту тему с нами поделился Михаил Валерьевич Лифшиц, президент ГК «Глобал Эдж».
- Михаил Валерьевич, как, по вашему мнению, идут инвестиционные процессы в лесной отрасли России?
- Инвестиционные проекты в России реализуются, это не миф. Они идут на разных уровнях. Развитие производств среднего бизнеса (ДСК, производство мебели), крупные инвестиционные процессы, которые идут системно, сродни сырьевым проектам и измеряются сотнями миллионов долларов. И есть проекты реорганизационные, ведь сегодня существует много производств, которые нуждаются в серьезной реструктуризации. На каждом уровне имеются и свои «перекосы». К примеру, решили, что надо строить жилье, и для этого самой лучшей назвали каркасно-панельную технологию строительства. И очень скоро открылось множество производств, владельцы которых считают, что строят дома по этой технологии. Такое воинствующее дилетантство в рамках государственной программы — только один из примеров того, как можно испортить любое дело. С другой стороны, уже открыто и работает много «живых» проектов по производству плитных материалов, мебели.
Есть и общие проблемы прохождения инвестиционных процессов разного уровня. Одна из самых основных — отсутствие специалистов и системы подготовки отраслевых кадров. В деревянном строительстве проблемы начинаются с уровня проектирования. У нас нет архитекторов, которые умеют работать с деревом, потому что нет преподавателей, которые могут научить этих архитекторов. В нашей стране примерно с 20-х по 90-е годы ХХ века деревянное строительство было вне закона. Строили бараки, дачные домики и тому подобные сооружения. Во всем мире строили деревянные частные дома, а у нас — панельные. Возникает вопрос: «Откуда возьмутся преподаватели, которые понимают и имеют практический опыт в строительстве деревянных домов?» Ответ: «Ниоткуда». А значит, и научить они ничему не могут.
Разумеется, Русь всегда была богата самородками, и отдельные архитекторы деревянных зданий у нас есть. Но если мы говорим о развитии отрасли, то должна существовать школа, а значит, для этого нужно обучать преподавателей. Варианта здесь может быть два: либо наших будущих преподавателей посылать учиться за рубеж, либо приглашать оттуда специалистов по отраслевым предметам в Россию. Ведь нельзя взять проект кирпичного дома, заменить кирпич деревом и строить дальше. У дерева другая теплотехника, абсолютно другой сопромат, характеристики и т. д. Нужно поддерживать систему профтехобразования, что-то менять и в отраслевых вузах. На своем примере могу сказать, что эксперименты с зачислением в штат выпускников отраслевых вузов заканчивались до сих пор плачевно.
Отдельная тема — вопрос управления производствами. Убытки оттого, что отраслевыми производствами управляют неспециалисты, трудно подсчитать. Пока выход только один, я о нем уже упоминал: нужно приглашать квалифицированных специалистов из-за рубежа.
Кроме того, за последние 15 лет у нас в стране появились люди с большим практическим опытом глубокой деревообработки, и именно их нужно привлекать к координированию инвестиционной работы в этом секторе экономики.
- Что мешает реализации инвестиционных проектов кроме отсутствия специалистов в отрасли?
- Неравномерность, а порой и отсутствие инфраструктуры — необходимого условия жизнеспособности местности. Инфраструктура обеспечивает инвестиционную активность. Если мы хотим, чтобы где-то начали жить люди, надо сделать две вещи: протянуть дорогу и провести электричество. Тогда люди придут и будут обустраиваться. Если мы хотим инвестиционной активности, то нужно обеспечить инфраструктуру для этой активности. Если подойти к открытию производства с экономической точки зрения, то еще до того, как производство заработает, нужно вложить значительные средства, сопоставимые со стоимостью парка оборудования, в то, чтобы получить право покупать электричество. Заметьте, не за само электричество, а за право его покупать. Получается, что инвестировать выгодно в то, что электричество не потребляет, например в складские помещения. Это картина, характерная для Подмосковья в частности. Вот такой у нас инвестиционный климат. В производство вкладывать невыгодно, поэтому Подмосковье представляет собой гигантский логистический центр. В регионах ситуация несколько лучше. Но в любом случае дороги и энергетику частник не может обустроить сам, здесь ему необходима помощь государства.
Есть и другая проблема. В советские времена был Госплан и министерства, которые занимались рациональным размещением производственных сил по территории страны. Сейчас ресурсы, в частности лес, отданы в управление губернаторам. И когда две соседние области собираются строить на своих территориях по ЦБК, это означает следующее: нехватку ресурсов и гибель малого и среднего лесного бизнеса в окрестностях. Окончательное решение, разумеется, принимает инвестор, но для того, чтобы принять правильное решение, он должен иметь полную информацию о наличии ресурса, предполагаемом строительстве аналогичного производства в непосредственной близости и многих других факторах. А его возможность получить эту полную информацию должна быть обеспечена государством.
Еще одна больная тема — взаимоотношения с властью, или, если точнее, их коррупционная составляющая (фактор себестоимости и риска). Здесь пока в лучшую сторону изменений нет.
Рецептов для решения этой проблемы пока еще не придумано, для этого должно существовать простое, постоянное и одинаковое для всех законодательство. Это не решит проблему полностью, но крайне осложнит коррупционные действия. Новый Лесной кодекс может во многом упростить проблему реализации инвестиционных проектов, сократить количество временщиков, спекулянтов, повысить ответственность за сохранение лесных ресурсов, ужесточить контроль.
Что получается сейчас? Прохождение крупного инвестиционного проекта занимает длительное время — подготовка, согласование и т. д. А все существующие приоритетные инвестиционные проекты можно разделить на те, которые действительно серьезно и ответственно рассчитаны на реализацию, и те, которые дают возможность доступа к ресурсу. И если проект заявлен как приоритетный, а через год выясняется, что он не может быть реализован по разным причинам, то за это время можно достаточно попользоваться лесом на льготных условиях.
Но на самом деле не так важно, какие проекты заявлены, важно то, кто будет определять их реальную ценность. И здесь мы снова возвращаемся к человеческому фактору. Круг замкнулся.
- А есть какие-то позитивные изменения в инвестиционной деятельности за последние годы?
- Да, есть, и в первую очередь это изменение менталитета инвестора. Основной вид нашей деятельности — инжиниринг, и могу сказать, что квалификация нашего заказчика за последние пять-семь лет серьезно повысилась. Сегодня наш заказчик уже не хочет просто покупать станки, он хочет получить нечто, эффективно работающее.
Слово «инжиниринг» уже знакомо всем, и, покупая оборудование, заказчик оценивает полный объем инвестиционных вложений и эффективность проектируемого производства. Он вкладывает некую сумму и хочет, чтобы она эффективно работала в дерево-обрабатывающей отрасли.
Он хочет иметь бизнес и думает не только о том, сколько стоят станки и что он будет производить, а о том, какую прибыль будет приносить ему изготовленная на производстве продукция.
И понимает, что к условному миллиону, вложенному в станки, добавится миллион, вложенный в инфраструктуру вокруг этих станков, и миллион, который потребуется на сырье, маркетинг, организационные мероприятия и т. д. То есть инвестор начинает мыслить категориями глобальными. Такова на сегодняшний день большая часть наших заказчиков. И это тот позитивный момент, с которого начинаются все остальные изменения в лучшую сторону.
