Глубокая переработка. Новый виток дискуссий
О необходимости развивать глубокую переработку древесины в России говорят уже очень давно. Но если до последнего времени эта проблема больше заботила самих лесопромышленников, то теперь, с легкой подачи президента, ею, наконец, заинтересовались на правительственном уровне.
На одном из традиционных совещаний Владимир Путин раскритиковал министров за неудовлетворительную работу по стимулированию глубокой переработки леса, а через несколько дней, уже в Сыктывкаре, провел расширенное совещание по проблемам ЛПК. Многие справедливо задаются вопросом: «Почему лесная тема „вдруг“ стала настолько востребованной?» И объясняют это так: с одной стороны, правительство до сих пор не нашло экономических рычагов для удвоения ВВП, с другой − при сегодняшних «правилах игры», когда выгодно лишь наращивать добычу, а не заниматься переработкой углеводородов, ТЭК уже исчерпал свой потенциал главного локомотива экономики. А лес − вполне достойное решение.
Так, по словам председателя Комитета ТПП РФ по развитию лесной промышленности и лесного хозяйства, президента Российской ассоциации предприятий целлюлозно-бумажной промышленности, аудитора Счетной палаты РФ Александра Белякова, который также принимал участие в сыктывкарском совещании, «если б мы правильно вели лесное хозяйство и стимулировали лесопереработку внутри России, мы могли бы зарабатывать на лесе не $9−10 млрд, а $100−130 млрд, т. е. получать от возобновляемого ресурса деньги, сопоставимые с выручкой от нефти и газа». Однако полумерами, как считает он, нам таких показателей никогда не достигнуть. Нужны радикальные перемены и политическая воля.
− Александр Семенович, как вы восприняли тот факт, что о глубокой переработке леса, наконец, заговорил сам президент?
− Безусловно, я был очень рад эмоциональной реакции Президента на безобразное положение дел с переработкой леса внутри страны. До сих пор надеюсь, что она подстегнет наше правительство как можно скорее принять действенные меры по кардинальному улучшению сложившейся в ЛПК ситуации, абсолютно недопустимой для величайшей лесной мировой державы, каковой, несомненно, является Россия.
Тем не менее меня не покидает опасение, что правильный призыв президента правительство будет исполнять теми мерами, которые более просты и удобны. Судя по реакции некоторых представителей наших министерств и ведомств на заявление президента, я вполне допускаю, что правительство может ограничиться введением заградительных экспортных пошлин на кругляк, ужесточением деятельности лесоэкспортеров через ограничение их числа за счет формирования института уполномоченных экспортеров, а также через квотирование экспорта круглого леса.
Например, на совещании у президента вице-премьер Александр Жуков сообщил, что правительство подготовило Постановление об освобождении от импортных пошлин нескольких сотен видов высокотехнологичного оборудования, в том числе и для лесопереработки. Причем было заявлено, что правительство пойдет на этот шаг осознанно, несмотря на то, что бюджет в результате недоберет пошлин почти на $500 млн.
Но тут надо сделать оговорку, что данное постановление будет иметь очень ограниченный срок действия − всего 9 месяцев. А в ЛПК для этих целей нужно как минимум 2 года: поиск и анализ производителей, переговоры, подготовка контрактов, их заключение, платежи, поставки. Возникают сомнения, что долго отпугиваемые высокими пошлинами, российские лесопромышленники сразу бросятся за рубеж скупать дорогостоящее оборудование, тем более в столь короткие сроки.
Теперь о предложенных заградительных экспортных пошлинах круглого леса. Глубоко убежден, что одно только ужесточение экспорта кругляка проблемы не решит. Эти пошлины лишь сделают невыгодным экспорт круглого леса, причем для законопослушных экспортеров, но не простимулируют глубокую переработку леса внутри страны. Хуже того: выиграют только теневые экспортеры. Действительно, заградительные экспортные пошлины немного уменьшат рентабельность их бизнеса, но не станут для них непреодолимым препятствием, поскольку, работая с краденым лесом, они уже «сэкономили» на налогах и прочих платежах государству. Зато это избавит их от законопослушных конкурентов, которые, скорее всего, при таком раскладе будут вынуждены уйти из бизнеса. Поэтому помимо ужесточения экспорта круглого леса нужно еще и действенное государственное стимулирование глубокой лесопереработки. Я очень надеюсь, что совещание в Сыктывкаре прошло не зря, что на нем было-таки услышано и, главное, будет учтено мнение профессионалов российского лесного комплекса.
− Значит, у вас была возможность предложить более действенные меры по стимулированию глубокой переработки древесины. Расскажите, пожалуйста, и нам о них.
− Расскажу. Но сначала, чтобы было понятнее, приведу показательные цифры и факты. Сегодня Россия получает от леса товарной продукции, начиная от пиловочника (самого ценного вида круглого леса) и кончая готовыми изделиями и полуфабрикатами, всего на сумму $9−10 млрд в год. Иными словами, 1 м³ леса в России дает продукции на $64−67. Вот и сравните: соседняя Финляндия рубит 52 млн м3 своего леса, да у нас закупает 12 млн м3, а получает от леса валовой продукции на $30 млрд. Там 1 м³ леса дает $470. Близкую по величине эффективность работы с лесом (показатель составляет больше $400 валовой продукции с 1 м3 леса) демонстрируют США, Канада, Швеция. К этим странам уже подтягиваются Индонезия, Бразилия, Австралия.
Главное принципиальное отличие упомянутой Финляндии от России заключается в том, что у них почти вся древесина идет на глубокую переработку − на выпуск товаров с большей добавленной стоимостью. Поэтому доход от каждого кубометра возрастает в 6−8 раз. У нас же всего 15−20% древесины подвергаются глубокой переработке. Поэтому наш экспорт лесной продукции достигает всего лишь $5 млрд.
Я убежден, что объемы производства продукции глубокой переработки леса можно поднять за счет внутренних ресурсов компаний отрасли. При одном «но»: если наша власть обеспечит нормальные «правила игры» для бизнеса. В первую очередь необходимо снять многие искусственные законодательные и административные барьеры, мешающие полноценно развиваться лесному хозяйству и лесопромышленному комплексу страны.
А дальше следовало бы отменить экспортные пошлины на весь лесной передел, т. е. на все виды переработанной продукции. Лес мало хотеть перерабатывать, нужно иметь для этого достойное оборудование, которое сегодня, нравится это нам или нет, производится в большинстве случаев за рубежом. Так вот, чтобы было выгодно завозить оборудование для переработки леса, нужно отменить импортные пошлины на современное технологическое оборудование для глубокой переработки древесины.
Для того чтобы не обременять предпринимателей, государство должно бы освободить бизнес от НДС на ввозимое высокотехнологичное обрабатывающее оборудование, не производимое в России. Ну, или уж, по крайней мере, объявить налоговые «каникулы» на период монтажа.
Плату за лес целесообразно сделать дифференцированной, т. е. ввести рентный подход к платежам за лес. Для стимулирования глубокой переработки леса нужно также отменить НДС на первичный лесной продукт. Тогда при экспорте первичного, круглого леса возврата НДС не будет, он будет лишь при экспорте продукции переработки леса.
Для поощрения предпринимателей, заботящихся о развитии своего бизнеса, необходимо восстановить так называемую инвестиционную льготу, когда с половины прибыли, направляемой на развитие производства, налог на прибыль не брался.
Для того чтобы российский ЛПК не проигрывал по ценам на внешнем рынке, требуется провести ускоренную сертификацию российских лесов по международным стандартам. Для борьбы с перерубом и теневым оборотом леса государство должно ввести маркировку леса и обязать все первичные сделки с лесом осуществлять через электронную биржу.
Для привлечения инвестиций надо юридически разрешить использование леса в качестве залога. Кроме того, государство просто обязано осуществлять стимулирующее регулирование тарифов на транспортные услуги, электроэнергию, топливо. Главной задачей естественных монополий России должно быть не извлечение ими сверхприбылей, а организация такой инфраструктуры российского рынка, которая бы позволила иметь отечественным предприятиям конкурентные преимущества на мировой арене.
Я бы также упомянул и государственное субсидирование процентных платежей по кредитам, которые бизнес берет у частных банков. И для государства это вовсе не благотворительность, а высокодоходный бизнес, ибо каждый рубль таких госсубсидий оборачивается в ЛПК двумя рублями прироста налоговых сборов.
За счет средств инвестиционного фонда мы могли бы начать строить лесовозные дороги и развивать остальную инфраструктуру для полного освоения расчетной лесосеки и оптимальной транспортировки лесопродукции. Следовало бы привлечь для этих целей и средства стабилизационного фонда, используя их не напрямую, а как своеобразный гарантийный фонд для привлечения частных инвестиций.
На базе мощного банка с госучастием (поскольку российский лес − госсобственность) следует сформировать централизованную финансово-инвестиционную площадку по подготовке инвестиционных проектов для ЛПК и привлечения в него целевых инвестиций. Несомненно, лучше всего для этих целей подходит Внешторгбанк. Он государственный, с солидным капиталом и уже имеет опыт работы с ЛПК.
Что же касается заградительных пошлин на экспорт круглого леса, мне кажется целесообразным вводить их для деревьев диаметром больше 250 мм, ведь сегодня для их переработки в России нет достаточного количества перерабатывающих мощностей. К заградительным пошлинам на лес меньшего диаметра (например, балансы) я бы подходил строго дифференцировано, в зависимости от того, есть ли в конкретном регионе мощности по их переработке. Круглый лес особо ценных пород (бук, ясень, дуб и т.п.) нужно вообще запретить экспортировать. Эти породы живут очень долго, и ничего страшного с ними не случится, если мы наберемся терпения и создадим условия для их выгодной переработки внутри страны.
И не в последнюю очередь мы должны бороться, с одной стороны, с рейдерскими захватами, защищая законопослушного и эффективного собственника в лесном секторе. С другой − с федеральным и региональным монополизмом, который сегодня делает невыгодным заготовку некоторых видов лесного сырья.
− Александр Семенович, в то же время вы в большинстве своих интервью подчеркиваете, что принятие нового Лесного кодекса оставит без сырья отечественные лесоперерабатывающие мощности. Так что ж, порочный круг получается?
− Такую оценку этому законопроекту даю не только я, но и большинство специалистов по лесу. Уже сейчас очевидно, что этот кодекс простимулирует колоссальный передел прав на распоряжение лесным фондом России, а стало быть, даст старт и переделу собственности в самом лесном комплексе. Финансовые спекулянты получат самые выгодные для них законодательные преимущества над лесопромышленниками, доказавшими свою способность эффективно работать с лесом, несмотря на отсутствие действенной поддержки со стороны государства. В итоге пострадать могут очень многие лесные регионы, которые сегодня кормят предприятия ЛПК. Вот такую «помощь» развитию лесопереработки в России предлагает новый лесной закон! Однако я искренне надеюсь, что все эти дискуссии мы ведем не просто так: мы должны разомкнуть эту цепь порочного круга!
Беседовала Иветта КРАСНОГОРСКАЯ.
Благодарим за помощь в подготовке материала Сергея ВЕТЧИНИНА, советника по общественным связям А. С. БЕЛЯКОВА
