Вопрос государственной важности

Ни для кого сегодня не является новостью факт существования утвержденной Правительством Российской Федерации Программы развития российского лесного комплекса. Хотелось бы думать, что, наконец, государство признало ЛПК приоритетным сектором российской экономики, что представляется естественным для такой лесной страны, как Россия. Но программа существует уже не один год, а четкой, продуманной, последовательной и целенаправленной государственной политики в лесном секторе, которая бы основывалась на сформулированных в ней направлениях, целях и задачах, нет и по сей день. Заложенные в правительственной программе показатели не выполняются, и разрыв между плановыми и фактическими значениями − очень большой. Такая ситуация не может не волновать сообщество лесопромышленников. Уровень доходности лесного бизнеса напрямую зависит от ситуации в отрасли, особенно это качается таких крупных фирм, на предприятиях которых задействованы многие тысячи работающих из разных регионов страны, как «Илим Палп Энтерпрайз». Своими мыслями на тему развития и повышения конкурентоспособности российского ЛПК поделился директор по развитию лесозаготовительных и деревообрабатывающих комплексов «Илим Палп Энтерпрайз», член нашего Экспертного совета Дмитрий Дмитриевич Чуйко.

Ключевая проблема и основной вопрос современного отечественного лесопромышленного комплекса − это привлечение инвестиций в отрасль. Сегодня мы наблюдаем в российском ЛПК инвестиционный голод. Подавляющее число инвестиций в отрасль − это реинвестирование прибылей самих лесопромышленных предприятий, в лучшем случае это кредитование отдельными финансовыми институтами. Инвестор в классическом, глобальном понимании этого слова весьма неохотно идет в лесной сектор. Причин тому несколько.

Во-первых, специфика лесной отрасли в том, что она не обеспечивает быстрой отдачи вложенных финансовых средств.

Кроме того, ключевые подотрасли ЛПК очень капиталоемки. Взять, например, целлюлозно-бумажную промышленность. Срок окупаемости нового предприятия здесь составляет 10−20 лет при очень значительных стартовых инвестициях. Очевидно, что в условиях российского ЛПК, где до сих пор нет четких правил игры, решения о подобных долгосрочных инвестициях принимаются с учетом и потенциальных прибылей, и довольно высоких рисков. Кстати, в глобальном, общегосударственном масштабе целлюлозно-бумажная отрасль привлекательна не только как прибыльная сфера деятельности. Здесь успешно решается вопрос реализации низкосортной древесины, доля которой в продукции лесопромышленных предприятий довольно существенна. Всем понятно, куда девать дорогой высокосортный пиловочник − проблема в том, как распорядиться дешевой частью. Уже здесь очевидна ключевая роль целлюлозно-бумажной промышленности в развитии лесопромышленного комплекса.

Однако, пытаясь развивать отрасль, важно объективно оценивать, насколько рынок готов к ее росту, насколько будет востребована ее продукция на мировом и внутреннем рынках. Если эти условия создают предпосылки для развития отрасли, необходимо выяснить, что все-таки препятствует инвестиционным вложениям. Прогнозы по мировому рынку даются сегодня в основном позитивные, но инвесторы не спешат рисковать своими вложениями в России.

В этих условиях государство должно занять активную позицию, способствовать привлечению денег в лесной сектор, повышать его инвестиционную привлекательность. Вопрос очень сложный, к тому же есть еще один препятствующий фактор, непосредственно связанный с особенностями российской государственности − отсутствие четких «правил игры» в российском бизнесе, в частности по вопросу отношений с институтами власти. Не понятно, заинтересовано государство в развитии ЛПК или нет. Декларативно − конечно заинтересовано, а на деле − не очень понятно. Если государство заинтересовано, например, в развитии алюминиевой промышленности, оно вводит систему толлингов. Это мощнейший инструмент вовлечения инвестиций в отрасль. В лесной отрасли четкой, ясной, стимулирующей, регулирующей позиции государства пока не видно.

Следующая ключевая проблема − вопрос развития инфраструктуры, и он также тесно связан с темой инвестиций. Известно, что Россия могла бы заготавливать сегодня примерно 800 млн. м древесины в год без ущерба для природы, но это если распределение лесозаготовки соответствует определенным наукой нормам и правилам, не сконцентрированным в одном месте. Реальные цифры по стране такие: по данным Госкомстата заготавливается чуть больше 100 млн. м, по данным МПР и Федерального агентства лесного хозяйства − 160−170 млн. м, а если сопоставить данные таможенников, внутреннего потребления, загрузки производственных мощностей, ввести коэффициенты нелегитимной рубки и оставления заготовленной древесины в лесу, то получится около 190−200 млн. м.

Получается, что объемы лесозаготовок даже с учетом незаконных рубок составляют от силы лишь четверть от возможных, причем сконцентрированы они в тех регионах, где уже имеется достаточно эффективная инфраструктура. Для освоения новых участков в других регионах тоже необходимо развитие инфраструктуры. Как показывает практика, в существующих условиях бизнес не заинтересован самостоятельно решать проблему труднодоступных районов. Но с другой стороны, государству нужно, чтобы осваивались новые регионы, а значит надо создать механизм по стимулированию бизнеса, в том числе путем предварительного формирования здесь инфраструктуры. В доперестроечное время в бюджете страны была соответствующая строка, которая обеспечивала финансирование развития инфраструктуры и формирование дорожной сети для ЛПК. Сейчас этого нет, и что мы имеем? «Илим Палп» как одна из крупнейших корпораций в Российской Федерации вкладывает значительные средства в развитие инфраструктуры, но, естественно, только в тех пределах и в рамках того региона, где арендован лесной фонд, где по нашим расчетам есть смысл его арендовать и осваивать. Конечно, государство заинтересовано, чтобы мы развивали хозяйственную деятельность дальше.

Возникает вопрос: как сконцентрировать финансовые усилия на развитие инфраструктуры, прежде всего на развитие дорожной сети? И чьи финансовые усилия: самого лесопромышленника или субъекта Федерации, развитие которого во многом связано с развитием на его территории лесопромышленного комплекса (такие как республика Коми, Архангельская, Вологодская, Иркутская области, Красноярский край и т. д.). У нас несколько десятков регионов, где лесопромышленный комплекс, его развитие сильно влияют и могут дольше влиять на наполняемость местного бюджета, социальную базу и т. д. И, наконец, финансирование может осуществляться непосредственно из федерального бюджета, исходя из программы развития ЛПК, утвержденной Правительством. Например, когда решается вопрос о строительстве ЦБК в республике Коми, следует решать и вопрос привлечения в этот регион лесозаготовителей, а для этого нужна соответствующая инфраструктура − лесные дороги, связь. Если Правительство планирует развитие лесозаготовок в Эвенкии, в Красноярском крае, то для освоения соответствующих участков лесного фонда, весьма высоких по своим качествам, необходимо стимулировать процесс развития инфраструктуры. Уже имеются положительные примеры. Так, в бюджет Вологодской области на 2005 год включена статья финансирования строительства более ста километров лесных дорог. Первые шаги в этом направлении сделали и другие регионы, в том числе республика Коми. На федеральном уровне, к сожалению, к этому процессу пока только еще присматриваются.

Следующая ключевая проблема − техническое перевооружение российского лесного комплекса. Очевидно сегодня крайне тяжелое состояние используемой техники практически во всех отраслях лесного сектора: лесозаготовительной, механической и химической переработки древесины. Аналитики дают очень тревожные цифры: например, значение коэффициента технической готовности в лесозаготовке по разным регионам колеблется от 30 до 40%, максимум -70%. Для сравнения, в развитых лесопромышленных странах коэффициент технической готовности меньше 90% является предметом государственной заботы.

Проблему можно решать двумя способами. Первый − активное развитие отечественного лесного машиностроения, второй подразумевает снятие всех ограничений на импорт передовой лесозаготовительной, дорожно-строительной, лесопильной и деревообрабатывающей техники. Каждый из этих вариантов имеет свои плюсы и минусы. Оптимальным, скорее всего, будет разумная координация обоих подходов. Не очень понятно, зачем напрягать едва живое отечественное машиностроение на создание машин, подобных современным харвестерам и форвардерам, если уже имеется зарубежная техника чрезвычайно высокого класса. Это равносильно тому, что перед АвтоВАЗом ставить задачу в течение года выпустить машину на порядок выше Volvo, Audi или Mercedes. Можно потратить деньги и интеллект, усилия и рабочее время, но трудно сказать, получится ли что то, так как для этого требуется огромная предварительная работа и подготовленные кадры. Так и с современной лесозаготовительной техникой.

Целесообразнее выпускать новую технику в тех нишах технологического цикла, в которых нет высококлассной импортной техники, или она не соответствует нашим климатическим, породным особенностям. Такие ниши есть. Например, нет полноценной сучкорезной техники для хлыстовой заготовки леса, а потребность в таких машинах огромна. Во время хлыстовой заготовки первая задача − это обрезка сучьев. В процессе сортиментной заготовки харвестер это делает сам. В хлыстовой заготовке этого не делается. «Илим Палп» выходит из положения, покупая в Новой Зеландии сучкорезную головку и устанавливая на приобретаемую в Японии машину, после чего отправляет ее на делянку. Это, конечно, самодеятельность, но результат очень высокий. И это не единственная ниша для отечественного машиностроителя. Есть участки лесного фонда, где большая потребность в наших классических трелевочных тракторах, но только они должны быть изготовлены в соответствии с современными требованиями к надежности и долговечности.

Специалисты «Илим Палп» подсчитали, что, начиная с третьего года эксплуатации отечественной техники, наши затраты на ремонт, замену выходящих из строя частей и простои в связи с ремонтом настолько высоки, что теряется всякий смысл в такой работе. Эти затраты после трех лет эксплуатации столь велики, что проще было бы купить новую машину. Ненормально, что срок службы российской техники составляет всего 4−5 лет, тогда как зарубежные аналоги работают в среднем 8−9 лет. С удивлением узнал, что в Ленинградской области в ЗАО «Русский лес» полноценно эксплуатируются и показывают очень высокий результат импортные лесозаготовительные машины, закупленные 12 лет назад.

Надо перестать стесняться и открыть нашу границу для высококлассной техники, дать возможность рывком повысить производительность труда в лесозаготовке − основе всей пирамиды лесопромышленного комплекса. Например, в Финляндии нормальным уровнем организации лесозаготовительной деятельности является результат 8 тыс. м в год на человека, занятого работой в лесу. 10 тыс. м считается высшим классом. Всего в стране 55−58 млн. м заготавливаемой древесины обеспечивают чуть меньше 10 тысяч непосредственных лесозаготовителей, то есть в среднем около 6 тыс. м на человека. Сюда входят и ручные вальщики, поскольку не на всех участках можно использовать многооперационную высокопроизводительную технику. В России эти показатели просто несопоставимы с финскими.

Корпорация «Илим Палп» поставила себе задачу в течение 3−4 ближайших лет выйти на средний уровень Скандинавских стран за счет внедрения новой техники, реструктуризации лесозаготовительных предприятий, вывода из их состава непрофильных подразделений. Однако у задачи повышения производительности труда есть оборотная сторона. Резкое повышение выработки требует либо резкого увеличения заказов на древесину, либо сокращения числа работающих. Сегодня потенциал древесины, которую Россия могла бы поставить на внутренний и мировой рынок, оценивается еще примерно в том же объеме, в каком сейчас поставляет. Таким образом, удвоение объемов лесозаготовок полностью удовлетворит запросы рынка. Отмечу, что российская древесина по физико-механическим, природным, лесоводческим параметрам − очень высокого качества.

В то же время производительность труда в лесозаготовительной отрасли может быть повышена примерно в 10 раз. Есть, как уже сказано, 2 пути решения проблемы, и первый − увеличение заказа. Но если заказ ограничен, неизбежен второй − сокращение численности работающих. В мировой практике это нормальное явление, вопрос лишь в том, куда направлять высвобождающуюся рабочую силу. Люди, которые способны вписаться в современные требования к качеству работы, трудовой дисциплине, отношению к делу, должны иметь возможность зарабатывать, кормить семьи, платить подоходный налог, пополняя государственный бюджет. Выход из трудного положения − в том, что параллельно с ростом объемов заготовок значительно увеличивается потребность в лесохозяйственных работах, работах по лесовосстановлению и развитию инфраструктуры. Возникает потребность в переквалификации и перепрофилировании людей. В корпоративных рамках это делается, но на самом деле переквалификация − задача не только бизнеса, но и государства. Получается, что выполнение программы развития ЛПК тянет за собой создание новых программ социальной поддержки и адаптации работников лесной сферы к новым условиям. В развитых странах, когда бизнес из соображений экономической эффективности производства сокращает персонал, сокращаемые попадают под опеку государства, и оно решает вопрос их переквалификации и даже миграции в те регионы, где существует потребность в данных специалистах. У нас такого, к сожалению, пока нет, а значит это еще одна проблема, которую придется решать.

Подведем итоги. Развитие российского лесопромышленного комплекса подразумевает решение следующих основных проблем: привлечение инвестиций, развитие инфраструктуры с приоритетом дорожной сети, техническое перевооружение предприятий и подготовка кадров. Все перечисленные вопросы напрямую связаны с государственным регулированием в ЛПК и направлены на реализацию государственной Программы развития российского лесного комплекса. Она как базовый документ должна лечь в основу целого свода норм, способов и направлений решения поставленных задач, с фиксированными параметрами и нормативами на каждый год, с четкой ответственностью конкретных федеральных чиновников.

Беседу провел Сергей ОГНЕВ