Реформа высшего образования: во благо или…
В ноябре 2010 года на конференции, посвященной 85-летнему юбилею факультета механической технологии древесины (МТД) Санкт-Петербургской государственной лесотехнической академии (СПбГЛТА), многие участники высказывались по поводу реформы высшего образования, которая сейчас проводится в большинстве отечественных вузов. В России вводится европейская двухуровневая система высшего образования «бакалавр − магистр», и несколько лет назад был принят соответствующий закон. О том, как грядущие изменения отразятся на российском высшем образовании, мы беседуем с деканом факультета МТД доктором технических наук, профессором Владимиром Сергеевичевым.
− Владимир Васильевич, так ли уж необходима нашей высшей школе эта реформа?
− Реформа касается почти всех технических вузов страны − за редким исключением (военных). Основной ее смысл в том, что технические вузы будут теперь выпускать бакалавров (эта степень будет присваиваться выпускникам, закончившим четырехлетний курс обучения) и магистров (отучившимся в вузе еще два года), а программы пятилетнего обучения специалистов будут закрыты.
Мне затеянная перестройка системы высшего образования кажется сомнительной. Ведь система высшего образования в нашей стране многие годы работает вполне успешно, и качество российского высшего технического образования находится на довольно высоком уровне и ценится за рубежом.
Сотрудники нашего факультета не раз бывали во многих странах и неплохо знакомы с системами образования во Франции, Германии, Швеции, Финляндии, Чехии и т. д. За рубежом весьма дифференцированный подход к организации образования, много разных систем, и в каждом вузе есть своя. Во всех этих странах, так же как и в России, образование поддерживается государством. Если не будет такой поддержки и, допустим, 95% вузов отпустить в «автономное плавание», страна фактически останется без высшего образования. Кстати, в США сейчас идет реформа высшего технического образования, в результате чего их система высшей школы будет очень похожа на нашу, сложившуюся еще с советских времен и действующую до сих пор. А вот Россия, подписав Болонское соглашение, хочет сделать «революционный шаг» − разрушить эту наработанную за десятилетия неплохую систему и все начать заново − по образу и подобию Европы.
Всегда можно найти компромиссные решения. Двенадцать лет назад Лесотехническая академия первой из российских вузов ввела бакалавриат и магистратуру в лесном высшем образовании. Руководство многих вузов, в том числе и Московского государственного университета леса (МГУЛ), к этой идее отнеслось тогда негативно, и в нем продолжали готовить только специалистов. Жизнь доказала нашу правоту − с 2003 года, когда Россия подписала Болонскую декларацию, все вузы тоже начали готовить бакалавров и магистров. Но мы, в ЛТА, против крайностей. Вот уже лет восемь на факультете МТД среди наших выпускников примерно поровну бакалавров и специалистов.
Почему бы не оставить такую компромиссную систему? Зачем закрывать прием специалистов, ведь лет через пять-десять спохватимся, забьем тревогу: «Срочно нужно готовить инженеров-специалистов!» − но уже не будет ни профессуры, ни преподавателей, которые способны их обучать…
Сегодня об этой проблеме в стране говорят очень много. Я полностью согласен с губернатором Санкт-Петербурга Валентиной Матвиенко, которая в недавнем выступлении по телевидению сказала, что нельзя с одной меркой подходить ко всем вузам. В Петербурге около 50 государственных вузов, у каждого из них своя история и свои традиции. Лесотехнической академии в мае 2011 года исполнится 208 лет. Если мы сегодня «причешем» все образование в российских технических вузах под одну гребенку, чем сможет гордиться старейший в мире лесной вуз лет через 50−100?
Российское государство во все времена и при разных общественно-политических укладах поддерживало высшее образование, и прежде всего те учебные заведения, которые представляли для него особую важность. Вот пример: была в истории МГУ ситуация, когда на одном из факультетов учился единственный студент.
И тем не менее факультет не закрыли, потому что он был нужен государству. Именно такой индивидуальный подход и необходим при принятии решения о проведении реформ. Надо находить компромиссные решения, которые бы шли на пользу высшей школе и ее выпускникам, а значит, всему государству.
Подписание Болонского соглашения не означает, что Россия должна во всем безоговорочно следовать европейским стандартам. Да, бакалавриат нужен, прежде всего для иммигрантов и для тех людей, которые собираются обслуживать технику, работать в сфере сервиса. Но нужен и инженерный корпус, то есть специалисты. Может быть, в нынешней России они пока мало востребованы в связи с проблемами в экономике. Но логика развития промышленности, в том числе лесной отрасли, приведет к тому, что рано или поздно предприятия все активнее будут заниматься разработкой новых видов продукции, и тогда без инженеров не обойтись.
Соглашусь с теми, кто говорит о том, что в современной России вузов слишком много. Считаю, что прежде всего надо навести порядок в сфере деятельности коммерческих вузов. Очевидно, стоит строже оценивать и бюджетные вузы, но таким имеющим государственное значение вузам, как, например, СПбГЛТА, следует присвоить особый статус. Ведение лесного хозяйства, борьба с лесными пожарами, выращивание леса, его переработка − научные разработки по этим и другим имеющим народно-хозяйственное значение направлениям должны вестись постоянно, и наши ученые, профессора готовы выполнять эту работу. Так же как и передавать свои знания и опыт молодым специалистам, которых мы обязаны готовить в стенах нашей академии.
Кстати, в Белоруссии, тоже подписавшей Болонское соглашение, было принято, на мой взгляд, разумное решение: во всех вузах там четыре года учат бакалавров, а потом тех, кто изъявляет желание получить степень специалиста, учат еще год. Желающие идти дальше могут продолжить обучение в магистратуре. А у нас же власти намерены просто закрыть обучение специалистов. Я считаю это нарушением права молодых людей получать образование в той форме и на том уровне, которые они выбрали.
В соответствии с Конституцией России гражданин страны имеет право на получение высшего образования, и только ему решать, станет ли он бригадиром механиков в автомастерской, имея степень бакалавра, или, закончив вуз, получит приглашение в крупную лесопромышленную компанию в качестве инженера-технолога. Я считаю так: нельзя полностью закрывать систему подготовки специалистов, жизнь очень скоро докажет ошибочность этого решения.
− Расскажите коротко, каким же будет процесс обучения в случае реформы?
− Предполагается, что доля бакалавров в общей массе выпускников будет примерно 90%, а обучение в магистратуре после четырех лет обучения продолжат лишь 10%, − такова рекомендация Минобразования. Магистратура − это, по сути, процесс подготовки будущих аспирантов. Магистерский план включает углубленное изучение истории науки и философии, иностранного языка, нескольких специальных дисциплин. То есть идея в том, что часть выпускников будут в дальнейшем заниматься научной работой.
Бакалавр может стать магистром, если он был способным студентом и пройдет конкурсный отбор в магистратуру. Но, делая свой выбор в пользу продолжения учебы, молодой человек должен осознавать, что это еще два года учебы… Думаю, многие выпускники вуза, получив диплом бакалавра, предпочтут пойти работать и получать зарплату. Но если спустя какое-то время бывший выпускник захочет поступить в магистратуру, увы, он уже не сможет этого сделать, то есть для науки этот человек, считай, потерян. А вот инженер и через 10−15 лет после выпуска может поступить в аспирантуру или стать соискателем на получение ученой степени.
У бакалавра же такой возможности нет. Задача вырастить кандидата наук станет трудновыполнимой, ведь в соответствии с новыми правилами от приобщения к научному процессу отсекается огромное количество способных людей, а уж вырастить доктора наук в таких условиях будет почти невозможно.
− Итак, реформа высшего образования самым серьезным образом скажется на структуре кадров, которые будут готовить вузы для рынка труда, в том числе и для ЛПК. Что по этому поводу думают лесопромышленные предприятия, ведь это им предстоит пополнять свои штаты бакалаврами?
− Трудно сказать. Большинство предприятий, взяв на работу выпускника института, занимаются его дополнительным обучением на рабочем месте, либо отправляя его на какие-то курсы. И это нормально, так как вузы не могут готовить людей для конкретных предприятий. Наша задача − дать студенту базовые и систематизированные знания, чтобы, придя на предприятие, он максимально быстро и эффективно включился в производственный процесс, а в идеале мог его оптимизировать и организовать. В перспективе наш выпускник, инженер-специалист, должен становиться мастером на производстве, начальником цеха, главным технологом, главным инженером, директором по производству, генеральным директором − это закреплено в квалификационном трудовом перечне Минобразования. Однако министерство пока так и не выпустило документ, в котором был бы четко определен статус бакалавра и то, какие должности он может занимать на предприятии.
Многие руководители лесопромышленных предприятий, с которыми мне приходилось общаться, вообще не понимают, кто такой бакалавр и чем он отличается от сегодняшнего инженера. С магистрами тоже не все просто. Магистров готовили и в вузах царской России начала ХХ века, например, в нашей академии, Санкт-Петербургском университете (СПбГУ). Да и сегодня все руководители предприятий к этой ученой степени относятся с уважением. Но найти магистрам достойное применение на производствах в нашей лесной отрасли, к сожалению, не могут.
Я разговаривал с директорами деревообрабатывающих предприятий, станкоторговых фирм, рассказывал о новых формах обучения, предметно интересовался, какие выпускники им нужны. Как правило, ответ был один: «Нам нужны инженеры». Конечно, уровень практической подготовки, в отличие от теоретической, у свежеиспеченного выпускника-инженера обычно недостаточен для того, чтобы с корабля попасть на бал, то есть сразу включиться в дело, − предприятия нашей отрасли оснащены в основном импортным оборудованием, ну, а вузы не настолько богаты сегодня, чтобы его покупать и оснащать свои учебные аудитории. Поэтому на факультете МТД мы проводим специальные курсы − несколько месяцев студенты работают на производствах операторами станков, приобретая необходимый опыт. Качеством подготовки выпускников нашего факультета предприятия довольны.
А вот бакалавров в лесном бизнесе брать не хотят. Мы сталкиваемся сейчас с тем, что с дипломом бакалавра люди идут к нам на заочное отделение и доучиваются, чтобы получить диплом инженера. Но если решение Минобразования, согласно которому отраслевые вузы смогут готовить только бакалавров и магистров, не отменят, с 1 сентября 2011 года у получивших диплом бакалавра такой возможности уже не будет.
И на нашем факультете пятилетнее обучение будет заменено четырехлетним. Лишь десятая часть выпускников-бакалавров смогут пойти в магистратуру…
− Россия присоединилась к странам, подписавшим Болонское соглашение, в 2003 году. Как тогда к этому отнеслись российские вузы?
− Ректоры большинства вузов, в том числе и Лесотехнической академии, как и Министерство образования в целом, идею поддержали. Мы считали, что интеграция российского образования в европейскую систему будет более мягкой, без поспешного принятия жестких реформ, о которых мы сейчас говорим с вами. Увы, теперь мы поставлены в трудное положение, из которого надо находить выход.
В Лесотехнической академии мы уже 12 лет обучаем бакалавров, и опыт показывает: бакалавриат пользуется слабым спросом у абитуриентов. Всегда были трудности с набором туда абитуриентов. Учитывая существующий в стране демографический спад, эти трудности будут только усугубляться. И получается, что принятием реформы образования мы отрезаем дорогу молодежи, которая хочет получить качественное высшее образование, стандарты которого в нашей стране заложены еще во времена Михаила Ломоносова.
Но, увы… Государственная дума приняла закон, он подписан Президентом РФ, и теперь в стране в подавляющем большинстве вузов исключается возможность получения высшего образования в привычном для нас понимании.
Я обращу ваше внимание вот еще на что: Болонский процесс способствует решению многих злободневных проблем европейских стран, но не России. У нас огромная страна с гигантскими запасами древесного сырья, нам нужно развивать перерабатывающую промышленность, и нам нужны инженеры.
− Выиграла ли Европа от подписания Россией Болонского соглашения?
− Я думаю, Европа заинтересована в том, чтобы теснее привязать к себе Россию с ее богатыми ресурсами и колоссальным рынком сбыта. Нам Европа, конечно, тоже нужна, но и о своих интересах и перспективах не надо забывать.
Повторюсь: я не призываю вообще отказаться от европейских стандартов образования. Давайте будем учить бакалавров и магистров, но не следует закрывать подготовку специалистов, иначе через 5−10 лет мы столкнемся с острой нехваткой инженеров, но к тому времени и готовить их, скорее всего, будет уже некому.
− Закон, предписывающий введение в России двухуровневой системы высшего образования, принят Госдумой и Советом Федерации, подписан президентом. Как вы считаете, возможно ли внесение в него корректировок или его отмена?
− Закон опубликован и вступает в силу 1 сентября 2011 года. Его пытались ввести в действие годом ранее, но отложили.
С учетом грядущей реформы в 2010 году мы приняли на факультет 75 человек для подготовки инженеров-специалистов, 25 человек учатся на бакалавров.
Теперь только Президент России может распорядиться проводить реформу не сразу, а поэтапно. Трех − пяти лет будет достаточно, чтобы оценить, насколько правильным было решение перейти на двухуровневую систему.
Я не исключаю, что со временем мы все поймем, что решение о переходе на европейскую систему было верным и своевременным. Но, возможно, и наоборот, нам придется вернуться к подготовке инженеров.
Надеюсь, правительство и президент обратят внимание на мнение руководителей российских вузов, ученых, производственников и самих студентов и, рассмотрев все за и против, примут в итоге оптимальное решение, которое пойдет на пользу всей российской высшей школе и системе подготовки кадров для нашей страны.
Беседовал Олег ПРУДНИКОВ
Справка
Болонское соглашение было подписано в 1999 году в итальянском городе Болонья. В декларации сформулированы основные прин-ципы, реализация которых ведет к достижению сопоставимости и в конечном счете гармонизации национальных образовательных систем высшего образования в странах Европы. Сейчас в списке государств, подписавших Болонскую декларацию, более 40 стран: Австрия, Азербайджан, Албания, Андорра, Армения, Бельгия, Болгария, Босния и Герцеговина, Ватикан, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Грузия, Дания, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Казахстан, Республика Кипр, Латвия, Литва, Лихтенштейн, Люксембург, Республика Македония, Мальта, Молдавия, Нидерланды, Норвегия, Польша, Португалия, Россия (с 2003 года), Румыния, Сербия, Словакия, Словения, Турция, Украина, Финляндия, Франция, Хорватия, Черногория, Чехия, Швейцария, Швеция, Эстония.
