Внимание, проблема: поджоги ради санитарных рубок
В Гринпис регулярно обращаются граждане России, считающие, что одной из причин пожаров (возможно, даже главной) являются умышленные поджоги ради последующего назначения санитарных рубок и получения права на заготовку малоповрежденной огнем древесины по бросовой цене. Для борьбы с этим злом предлагается резко повысить таксовую стоимость горелой древесины, чтобы санрубки стали невыгодными, или вовсе запретить подобные рубки.
Разъясняем нашу позицию по этому вопросу. Мы давно работаем над проблемой лесных пожаров - начиная с конца 1990-х годов, а специальный противопожарный проект существует в нашей организации с 2010 года. В нашей практике мы очень редко сталкиваемся с ситуациями, когда возникновение лесного пожара можно объяснить (хотя бы предположительно) умышленным поджогом с целью обоснования проведения санитарной рубки - в подавляющем большинстве случаев наиболее вероятными или даже точно установленными причинами возникновения огня оказываются другие факторы. Эти данные относятся в первую очередь к регионам европейской и уральской части России; но у нас есть основания полагать, что и в Сибири, и на Дальнем Востоке умышленные поджоги леса с целью обоснования последующих санитарных рубок мало распространены. Основания эти состоят в следующем.
Плата за пользование лесами в России и так, без всяких ухищрений лесозаготовителей, весьма низкая - в среднем по стране она составляет около 100 руб. за 1 м3 (это то, что получают в сумме федеральный и региональные бюджеты), что на порядок ниже, чем получает собственник леса за древесину, продаваемую заготовителям «на корню», в соседних северных странах с развитым лесным хозяйством. Конечно, значительная доля недополучаемых государством доходов попадает к разного рода перекупщикам и посредникам, но на их доходы снижение платы за древесину, заготавливаемую при санрубках, по сути, не влияет. Затраты лесопользователей, связанные с преодолением бюрократических препятствий, выполнением разного рода обременений, вынужденной платой за часть лесных ресурсов, «существующую» только на бумаге, и коррупционной составляющей, гораздо выше, чем прямые платежи в бюджет за заготавливаемую древесину. Вследствие низкой цены древесины «на корню» и малой доли платы за пользование лесами в общей структуре затрат мотивация к снижению официальной цены у лесозаготовителей не очень высока.
Получить право на проведение санитарной рубки на участках леса после пожара очень непросто: надо или поменять дорогостоящую проектную документацию (проект освоения лесов, если речь идет об арендованном участке) со всеми сопутствующими процедурами, включая государственную экспертизу, или пройти процедуру размещения заказа на работы по охране, защите и воспроизводству лесов (через аукцион), или иметь прочные коррупционные связи в органах управления лесами субъекта РФ. В первых двух случаях процедуры настолько трудоемки, что почти неизбежно поглотят всю выгоду от санитарной рубки; в третьем случае реальный пожар чаще всего просто не нужен - для назначения санитарной рубки обычно вполне хватает вымышленных оснований. Конечно, могут быть исключения и возможны разные специфические схемы получения прав на заготовку древесины на местах, но в масштабах страны они погоды не делают.
Значительная часть лесных пожаров, впоследствии приобретающих катастрофические масштабы, возникает на тех лесных площадях, откуда древесину почти невозможно вывезти (то есть затевать заготовку леса на таких горельниках экономически бессмысленно, даже если разрешение на ее рубку будет получено бесплатно). Это обстоятельство, конечно, не исключает возможность умышленных поджогов леса, но делает бессмысленными поджоги ради последующего проведения санитарных рубок.
Мотивы для умышленного поджога леса ради обоснования и проведения санитарных рубок в конкретных ситуациях могут быть. Например, для того чтобы обойти запреты на рубки в некоторых категориях лесов, для увеличения объемов заготовки сверх установленных норм лесопользования, а где-то и действительно для снижения платы за лесные ресурсы, что очень сильно зависит от региона и характеристик леса. Но подобные ситуации не очень распространены, обусловлены местными условиями и носят местный же характер. С учетом всего вышеизложенного мы полагаем, что доля лесных пожаров, возникающих в результате умышленных поджогов для обоснования последующих санитарных рубок, в масштабах страны невелика и к числу важнейших причин возникновения лесных пожаров, особенно катастрофических, подобные поджоги не относятся. Более того, большинство крупнейших огненных катастроф последних лет либо были связаны в основном с палами сухой травы на землях, прилегающих к лесам (Амурская область, Забайкальский край, республики Хакасия, Бурятия и др.), либо происходили в регионах, где масштабы коммерческого лесопользования малы и смысла в обосновании дополнительных санрубок нет (Якутия, Эвенкия).
Все это не исключает, что причиной возникновения некоторой части пожаров, в том числе, возможно, и катастрофических, могут быть умышленные поджоги с целью обоснования последующих санитарных рубок. Конечно, проблему можно было бы полностью устранить путем повышения ставок платы за горелую древесину или запрета на санитарные рубки после лесных пожаров. Но это создало бы другую проблему: как минимум часть тех объемов древесины, которая сейчас заготавливается в поврежденных или погибших от пожаров лесах и в конце концов перерабатывается в продукцию, пришлось бы заменить живой древесиной из здоровых лесов. В какой степени этот фактор может увеличить нагрузку на живые леса, сейчас оценить не представляется возможным, но в некоторых регионах эта нагрузка может оказаться весьма значительной.
Резюме: мы не считаем правильным введение запрета на санитарные рубки в поврежденных пожарами лесах или радикальное повышение платы за древесину, заготавливаемую при таких рубках. В качестве меры, направленной на исключение случаев умышленного поджога лесов для обоснования последующих санитарных рубок, мы полагаем необходимым наладить жесткий контроль проведения подобных рубок в целом, в том числе в регионах, сильнее всего страдающих от лесных пожаров.
Кроме того, мы считаем важным сокращение разрешенных объемов заготовки древесины по регионам, больше всего страдающим от лесных пожаров, на величину потерь - вплоть до полного исключения возможности промышленной заготовки древесины в тех регионах, где потери лесов в результате пожаров могут превосходить способность лесов к воспроизводству. Подобная мера должна быть рассмотрена, в частности, в отношении Забайкальского края, Амурской области, Эвенкийского района Красноярского края, а в перспективе и в отношении ряда других регионов Сибири и Дальнего Востока.
Алексей ЯРОШЕНКО, руководитель лесного отдела Гринпис России
