Обязательная маркировка древесины. Нужна ли она в России?
«Нужно обязательно переходить к электронной маркировке. Это касается вообще всей продуктовой линейки, всех товаров, всех видов продукции, которые на территории страны производятся, но в особенности такой продукции, которая трудно поддается учету, типа леса. Вот там, по сути, на каждое бревно должно ставиться электронное клеймо. Тогда мы будем понимать, кто, что и куда вывез», – такое заявление сделал Председатель Правительства РФ Дмитрий Медведев на встрече с сенаторами Совета Федерации.
О том, способна ли предложенная мера повысить эффективность контроля оборота древесины, как воспринимают ее представители бизнеса и реализуема ли она в принципе, «ЛесПромИнформ» беседует с генеральным директором АО «ГК „Вологодские лесопромышленники“» Андреем Коноплёвым.
– Андрей Александрович, как экспертное сообщество восприняло идею введения в России обязательной электронной маркировки древесины?
– Все, кто работает в лесопромышленном комплексе, конечно же, внимательно следят за всеми инициативами по наведению порядка в лесу. Безусловно, мы, как законопослушные лесопользователи, понимаем необходимость таких мер и многие из них приветствуем.
Но инициатива сплошной маркировки древесины нам кажется нецелесообразной и даже вредной для ЛПК.
Стоит отметить, что это не только мое мнение, это консолидированное мнение сообщества, включающего и представителей бизнеса, и экспертов регионального департамента лесного комплекса, и других специалистов ЛПК Вологодчины.
На сегодня государство имеет достаточно механизмов контроля легальности происхождения древесины и ее оборота для существенного, а вероятно, и окончательного, решения проблемы.
К примеру, действует система ЛесЕГАИС. В этих же целях, по косвенным признакам, может использоваться специализированный программный комплекс налоговых органов АСК НДС. Введение дополнительных затратных инструментов нам представляется нерациональным.
– На ЛесЕГАИС немало нареканий, многие отмечают, что она работает недостаточно эффективно.
– Трудно с этим не согласиться. Но дело не в том, что система неэффективна в принципе: во-первых, она не доведена до оптимального пользовательского и целевого состояния, а во-вторых, ведомственные, надзорные и правоохранительные органы не всегда применяют ее в борьбе с незаконным лесопользованием и оборотом древесины, не взаимодействуют в этой сфере в должной степени.
На самом деле добросовестные и ответственные лесопользователи вносят в систему очень много полезной информации. Напротив, недобросовестные и безответственные участники рынка, «временщики и однодневки», как правило, не предоставляют сведения в ЛесЕГАИС, чем затрудняют работу системы, но тем самым эти нарушители себя обозначают, что является прямым указанием к действию правоохранительных и надзорных органов.
Но работа со сведениями ЛесЕГАИС для выявления незаконного оборота древесины проводится не полностью, комплексное внедрение системы в деятельность следственных органов, полиции, таможенной службы, налоговых органов не завершено.
Зато разного рода технические ошибки, которые порой допускают в сопроводительных документах добросовестные, обычно крупные лесопользователи, становятся проводом для наложения штрафов и конфискации древесины и транспортных средств. Но это никак не помогает реально бороться с контрафактной древесиной и так называемыми черными лесорубами.
Упомянутая система АСК НДС позволяет выявить факты нарушения отдельными налогоплательщиками требований налогового законодательства, что косвенно указывает на предпосылки несоблюдения этими организациями и лесного законодательства при сделках с древесиной.
Кроме того, для эффективного контроля необходимы точные отправные данные: сведения о состоянии и запасах лесов. Государству следует серьезно взяться за лесоустройствo, эта сфера в неудовлетворительном состоянии. Нужно учитывать региональную специфику лесозаготовок. Да, мы живем в едином экономическом пространстве Российской Федерации, но одни и те же меры контроля и противодействия нелегальному обороту древесины вряд ли будут одинаково эффективны в регионах с разными условиями и во всех ситуациях.
Небольшой пример: на Северо-Западе практически вся незаконно заготовленная древесина хвойных пород перерабатывается на ближайших пилорамах. На дороги общего пользования круглый лес почти не выходит. Чем при таком положении поможет маркировка? В других субъектах РФ иные особенности, масштабы и факторы. Все это необходимо учитывать.
– Насколько серьезна проблема незаконных рубок?
– В последнее время вопрос незаконных рубок поднимается на разных уровнях довольно часто. Однако, порой до общественности доводится недостоверная информация, не подкрепленная объективными данными.
Понятие незаконной рубки четко установлено в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 18.10.2012 № 21. Это рубка лесных насаждений без оформления необходимых документов, либо в объеме, превышающем разрешенный, либо с нарушением породного или возрастного состава, либо за пределами лесосеки.
В Вологодской области, занимающей третье место в РФ по объемам заготовки древесины, незаконные рубки в 2018 году составили около 38,4 тыс. м3 древесины, или 0,22% общего объема заготовки в регионе. По Северо-Западному федеральному округу в целом этот показатель еще меньше: 0,1% (88 тыс. м3). Гораздо более неблагополучная ситуация в восточных регионах страны. Так, в Красноярском крае в 2018 году объем древесины нелегального происхождения был более 250 тыс. м3, или около 1% общего объема заготовки, в Иркутской области – 570 тыс. м3, или 1,5%.
Такие объемы незаконных рубок необходимо признать значительными, негативно действующими на экологию – дестабилизирующим фактором, компрометирующим лесную отрасль России.
Основными причинами незаконных рубок является нехватка лесных инспекторов, низкий уровень взаимодействия ведомственных, надзорных органов и органов правопорядка, недостаток решительности и последовательности в данной сфере.
В Вологодской области в 2017–2018 годах к реальной уголовной ответственности за незаконную лесозаготовку привлечено не более 6% выявленных нарушителей, что, конечно, тоже способствует росту теневого рынка.
Только решение всех вышеуказанных вопросов в комплексе позволит существенно снизить количество незаконных рубок.
– Но та же маркировка древесины ценных пород зарекомендовала себя неплохо...
– Заготовка в центральных и южных районах страны, объемы рынка ценных пород (дуб, бук, ясень) и заготовка на севере и в Сибири, объемы оборота деловой древесины обычных пород (ели, сосны, лиственницы, березы, осины и др.) и технологически, и количественно, и по стоимости – совершенно разные планеты, их нельзя сравнивать.
В 2018 году в РФ было поштучно промаркировано 400 тыс. м3 древесины ценных пород. Это около 700 тыс. дорогих, крупных бревен в среднем объемом 0,5 м3, с рыночной ценой больше 10 тыс. руб./м3. В этот же год древесины обычных пород в стране заготовлено 238 млн м3, или около 1,8 млрд шт. бревен, в том числе балансовой группы, тонкомерных и низкосортных, при среднем объеме бревна всего 0,10–0,16 м3 и средневзвешенной ценой реализации по стране от 2100 до 2600 руб./ м3. То есть бревен обычных пород, которые пришлось бы маркировать, в 2500 раз (!!!) больше, чем в случае с ценными породами, и они в пять раз дешевле!
Как столько можно промаркировать и зачем?!
Иногда, при обсуждении маркировки новых товарных групп, в пример приводят успешную реализацию этого механизма в других рыночных сегментах.
В России количество бревен для поштучной маркировки сравнимо с количеством маркированных бутылок алкогольной продукции – объем потребления крепкого алкоголя в РФ в 2018 году оценивается примерно в 1 млрд литров. Но маркировка алкогольной продукции – это автоматизированная, конвейерная, поточная операция в «стерильных» условиях заводских цехов. А поштучная маркировка бревен – это работа в лесу, на верхнем складе: зимой – на морозе, по грудь в снегу, а летом – в тучах комаров и мошки, по пояс в грязи. И вручную!
Для профессионалов отрасли невыполнимость, неэффективность и нецелесообразность поштучной маркировки очевидны.
– Насколько, по вашим расчетам, подорожает древесина при введении обязательной поштучной маркировки? И во сколько ее организация обойдется предприятиям отрасли?
– Если приведенных аргументов недостаточно, давайте быстро, «на коленке» посчитаем. Чипировать нужно только на верхних складах, непосредственно на делянках, иначе теряется смысл этой операции. Потребуется дополнительный персонал, который будет занят только такой работой, и это будут не высокотехнологичные, автоматизированные рабочие места, а ручной труд в полевых, точнее, лесных, условиях.
Пусть, по очень грубым расчетам, на маркировку одного бревна, с подходами и подъемами на штабеля, потребуется 20 секунд (это уже впечатляющая производительность!). За час будет прочипировано примерно 180 бревен. Итого: 10 млн человеко-часов понадобится для маркировки 1,8 млрд шт. бревен в год в масштабе страны.
Задействовать придется около 5500 человек, а годовые расходы на фонд оплаты труда с отчислениями составят до 300 млн руб.! Огромных затрат бизнеса потребуют закупка, обслуживание оборудования и программного обеспечения для считывания меток, организация всех процессов и многое другое.
Но главное – при цене одного чипа (контрольного идентификационного знака (КиЗ) с RFID-меткой) от 10 до 15 руб., в России на чипы для 1,8 млрд шт. бревен придется выделять около 22,5 млрд руб. ежегодно!
На такие деньги в пятилетку можно вводить по одному мощному современному ЦБК – у нас уже 30 лет новых не строят.
Какая будет нагрузка на отрасль? Такие суммы, например, сопоставимы с объемом чистой прибыли топ-10 компаний лесопромышленного комплекса России в 2017 году. Впечатляет?
Так, может, все-таки потратить значительно меньшие средства на совершенствование ЛесЕГАИС, лесоустройство, увеличение штата лесной охраны, укрепление и повышение эффективности правоохранительных органов?..
– Иногда при обсуждении идеи введения обязательной маркировки говорят, что механизм в числе прочего поможет представителям бизнеса различать добросовестных и недобросовестных партнеров...
– У нас с этим проблем нет. Да и у большинства представителей ответственного, крупного бизнеса, думаю, тоже. Мы сертифицированы по системе FSC, и для проверки добросовестности поставщиков существует необходимый инструментарий, методы и подходы, включая ЛесЕГАИС, наши внутренние регламенты по проверке контрагентов, соблюдению «должной осмотрительности».
Кстати, для оценки новой инициативы нелишне было бы обратиться и к зарубежному опыту. А он свидетельствует, что в большинстве стран, в которых лесопромышленный комплекс относится к основным национальным отраслям, а экологический контроль, выполнение требований по абсолютной легальности бизнеса и соблюдение закона на высочайшем уровне, маркировка древесины обычных пород не применяется.
Так, в Финляндии, Швеции, Норвегии при общем годовом объеме заготовки древесины около 160 млн м3 поштучной маркировки нет. Легальный оборот древесины там обеспечивается с помощь информационных систем учета и отчетности. К примеру, в Швеции, где годовой объем заготовки 90 млн м3, применяется современная информационная технология Skogsbrukets Datacentral c базовым компонентом учета древесины VIOL.
В Румынии, при заготовке в год всего около 19 млн м3, были попытки ввести сплошную поштучную маркировку, но от них отказались, и контроль там осуществляется посредством государственной информационной системы SUMAL. Кстати, внедряли ее долго: в тестовом режиме запустили в 2008 году, а полноценно – в 2015 году.
Наша ЛесЕГАИС, доведенная, модернизированная, реально внедренная и используемая для борьбы с незаконным оборотом древесины, тоже способна решить эту задачу.
Андрей Грязнов
