Лесное хозяйство – дело общее
Курс на глубокую переработку древесины требует государственной поддержки
Красноярский край – один их самых богатых лесом субъектов РФ. По объемам лесозаготовок он на третьем месте в стране, по производству пиломатериалов – ведущий. Поэтому проблемы российского лесного хозяйства на примере этого региона видны как через увеличительное стекло.
Что требует внимания в первую очередь, корреспондент журнала «ЛесПромИнформ» обсудила с президентом Союза лесопромышленников Красноярского края Олегом Дзидзоевым.
– Олег Николаевич, как вы оцениваете сегодняшнее состояние ЛПК в регионе, какие его сильные и слабые стороны можете выделить?
– Мы оцениваем его как устойчивое развитие. В прошлом году объем заготовки древесины составил 25,3 млн м3, произведено более 6 млн м3 пиломатериалов, при этом на экспорт отправлено всего 796 тыс. м3 круглого леса. Это говорит о переориентировании отрасли на внутреннюю переработку.
У нас есть целый ряд направлений, активизация которых позволит значительно нарастить темпы развития. Это развитие внутреннего рынка потребления продукции переработки древесины (плитное производство, мебель, продукция ЦБП и др.), а также поддержка развития биоэнергетики в крае – стимулирование перевода угольных котельных, в том числе муниципальных, и систем отопления частных хозяйств на древесное биотопливо. Развитие лесного бизнеса может стимулировать наращивание темпов строительства деревянного домостроения – сегодня это направление на подъеме, введен ряд мер господдержки населения, делающих привлекательным деревянное домостроение, и необходимо продолжать начатый курс. А поддержание в актуальном состоянии информации о лесном фонде края позволит повысить инвестиционную привлекательность отрасли за счет возможности более точного планирования сырьевой безопасности новых производств.
Однако уже сегодня темпы развития могли бы быть значительно выше в случае отмены ряда ослабляющих отрасль ограничений: в первую очередь полуторагодового моратория на применение актов несоответствия данных государственного лесного реестра натурному обследованию, который ударил по мелкому и среднему бизнесу, а также запрета на проведение санитарных рубок погибших кедровых насаждений. Необходимо также разрешить арендаторам проводить мероприятия по лесовосстановлению вне арендных баз, на альтернативных лесных участках, если доступ на подлежащие восстановлению территории возможен только в зимний период.
Развитию лесной промышленности в регионе также мешает отсутствие достоверных актуальных сведений об имеющихся лесных ресурсах, вызванное устаревшими данными лесоустройства, и отсутствие какой бы то ни было выгоды при заготовке древесины, поврежденной пожарами, ветровалами, вредителями и болезнями леса. Нашим ученым необходимо задуматься о переработке сухостоя. Запасы исчисляются миллионами кубометров. Сегодня приемлемых технологий нет, хотя только в Красноярском крае в результате нашествия сибирского шелкопряда повреждено более 10 млн м3. На участках в водоохранных зонах и зонах санитарного отчуждения вдоль рек и вокруг поселков обрабатывать леса химпрепаратами от шелкопряда нельзя, поэтому очаги возникают снова. И нет ни действенных методов борьбы, ни технологий, которые позволили бы извлечь хоть какую-то выгоду из последствий. Применение понижающих коэффициентов к ставкам платы за леса могло бы стимулировать арендаторов постепенно приводить леса края в порядок.
– Но ведь подобные вопросы не решаются на уровне региона?
– Конечно. Как и ряд других ключевых вопросов – отсутствие отечественного лесного машиностроения, проблемы с грузоперевозками. Край одинаково удален от восточных и западных рынков сбыта, и мы используем в основном железнодорожные перевозки, которые не всегда ритмичны и зависят от многих факторов. Особенно тяжело было в первом полугодии 2021 года. В среднем удовлетворялось не больше 50% заявленной организациями потребности в железнодорожных грузоперевозках.
Кроме того, предприятиям невыгодно вывозить из леса дрова, балансы, переработка такой древесины и использование древесных отходов в качестве сырья и так минимальные – стремятся к нулю. Объемы невостребованных отходов от лесозаготовки и переработки только в нашем регионе оцениваются больше чем в 8,8 млн м3 в год.
А ведь мы могли бы использовать опыт зарубежных стран – в Европе из подобного сырья производят древесный шпон, фанеру и композиты, целлюлозу, продукты с волокнистой основой и т. д. Возможно изготовление тары и мебели. Мягколиственная древесина используется также в химической промышленности и биоэнергетике. В Канаде и США производят пиломатериалы из осины, тополя. Опыт переработки мягколиственной и низкосортной древесины есть и у азиатских стран. Необходимо изучать все доступные технологии и внедрять их у нас.
Развитию отрасли мешает и недостаточный уровень технического обеспечения субъектов малого и среднего бизнеса, сложность получения кредитных продуктов для обновления производственных мощностей. Если «крупняк» уже перешел на импортные лесозаготовительные машины и оборудование, то мелкий и средний бизнес, как правило, использует «ручников» (ручную валку бензопилой и трелевочный трактор. – Прим. авт.) в экстремальных условиях. Как следствие – низкая привлекательность отрасли для молодых кадров, острый дефицит специалистов.
И каждая из названных проблем требует комплексного подхода при решении, то есть без консолидации бизнеса и власти не обойтись.
– Как вы оцениваете поддержку, которую лесопромышленному комплексу Красноярского края оказывают власти региона?
– В Красноярском крае действует ряд мер по поддержке ЛПК. Однако далеко не все они востребованы из-за сложности процедуры их получения и отчетности по результатам использования помощи государства.
– В регионе реализуются крупные проекты, в том числе с участием иностранных инвесторов. Что можно сказать об их развитии?
– В перечень приоритетных инвестиционных проектов в области освоения лесов в Красноярском крае внесены восемь проектов. Общая сумма освоенных инвестиций по итогам первого полугодия текущего года составляет более 31 млрд руб. В крае за приоритетными проектами закреплены 16,22 млн м3 ежегодной расчетной лесосеки, из которых 8,3 млн м3 уже представлены для заготовки.
Наш регион в числе первых по уровню инвестиционной активности в лесной отрасли – шесть проектов были признаны Минпромторгом России завершенными: ООО «ЛесСервис», ООО «Док Енисей», ООО «Приангарский ЛПК», ООО «Сиблес Проект», ЗАО «Новоенисейский ЛХК», ООО «Енисейский фанерный комбинат» и ООО «УК "Мекран"». Однако нельзя сказать, что все завершенные проекты успешно развиваются. Некоторые обанкротились, сменили собственника или вовсе закрылись.
Тем не менее большая часть проектов работают и продолжают развиваться. Введены в эксплуатацию производства пиломатериалов, клееной строганой продукции, фанеры, топливных брикетов и пеллет, погонажных изделий, комплектов каркасно-панельного домостроения. В рамках действующих проектов создано 2470 рабочих мест, а это – 11% занятых в отрасли.
На сегодня планы по реализации инвестиционных проектов озвучили и согласовывают ряд новых компаний, в том числе ООО «Атлант», а из действующих ООО «Приангарский ЛПК», которое планирует глубокую модернизацию производства. Но о результатах говорить рано.
– Развитие крупных проектов приведет к резкому росту потребности в сырье. Хватит ли леса участникам лесных отношений? Не окажутся ли малые предприятия за бортом?
– На сегодня все крупные проекты обеспечены лесными ресурсами. Другое дело, что в дальнейшем инвестиционная активность снизится из-за отсутствия свободных лесных участков. Бизнес потихоньку переориентируется на покупку готовых действующих предприятий вместе с лесными участками. Но уже сейчас необходимо задумываться и планировать производственные процессы на десятилетие вперед, переориентировать производство на переработку низкосортной древесины. То хозяйство, которое справится с этой задачей, и продолжит работать в дальнейшем.
Сама стратегия развития отрасли и действующие нормативные акты, в том числе и Лесной кодекс, создают условия, способствующие развитию именно крупного лесного бизнеса.
Не зря же с 2007 по 2018 год был фактически закрыт доступ к лесным ресурсам мелкому и среднему бизнесу, не являющимся арендаторами, было упразднено так называемое краткосрочное лесопользование, когда МСП могли получить право заготовки на отдельную лесосеку сроком до 12 месяцев. В результате государство недополучило огромные суммы в виде налогов, а бизнес переориентировался на заготовку древесины под видом нужд местного населения.
Мелкому и среднему бизнесу необходимо пересматривать подходы, возможно, стоит переориентироваться на работу с крупными компаниями, оказывая услуги не только и не столько по заготовке, а в первую очередь по охране, защите и восстановлению лесов. Это очень актуальное направление.
– Развитие лесной промышленности в регионе зависит от строительства лесовозных дорог. Как решается эта проблема?
– Развитие транспортной инфраструктуры влечет ряд благоприятных последствий для отрасли. Это и обеспечение доступности лесов, повышение объема их использования, повышение рентабельности лесозаготовки. Наличие лесных дорог определяет формирование расходов на лесозаготовку и транспортировку древесины, что, в свою очередь, определяет конкурентоспособность предприятий и их продукции.
Общая протяженность дорог, обеспечивающих транспортную доступность эксплуатационных лесов в крае, сегодня составляет почти 190 тыс. км. Однако их состояние чаще всего оставляет желать лучшего. На протяжении десятилетий большая часть дорог и мостов не ремонтируется.
Ключевую роль в решении этого вопроса должны играть крупные лесопользователи, реализующие проекты в области освоения лесов, но на принципах государственно-частного партнерства. Обеспечение лесной инфраструктуры невозможно без государственного участия в виде предоставления субвенций из бюджета на строительство дорог.
Но прежде необходимо доработать действующее законодательство. В частности, Лесной кодекс запрещает создание лесной инфраструктуры – дорог при заготовке древесины по договорам купли-продажи мелким и средним бизнесом. НО МСП как-то должны вывозить свой лес, поэтому они вынужденно прокладывают какие-то пути и подвергаются за это наказаниям.
Кроме того, ввиду несовершенства лесного законодательства с 2020 года возникла серьезная проблема из-за невозможности строить лесные дороги в защитных лесах. Арендаторы лесных участков также не имеют возможности легально строить дороги в условиях развитой гидрологической сети. Мы совместно с министерством лесного хозяйства края искали пути решения проблемы. Направляли обращения в правительство РФ, Минприроды России, но вынуждены констатировать, что нас пока не слышат.
Еще отмечу, что лесное законодательство не предусматривает упрощенного – безлицензионного предоставления в пользование лесного участка для строительства лесных дорог при разработке карьеров. Здесь необходима доработка и взаимоувязка Лесного кодекса и закона о недрах. А пока лесники вынуждены идти на нарушения и зарабатывать административные штрафы.
– В лесоперерабатывающей отрасли серьезная кадровая проблема. Современная техника требует новых навыков, которые чаще всего не вырабатывают в традиционных образовательных учреждениях. Есть ли такие трудности в регионе?
– Острый кадровый дефицит – проблема, сдерживающая развитие лесной промышленности. Лесных специалистов сегодня в России готовят 46 вузов. В год выпускают около 15 тысяч молодых специалистов для лесного комплекса. Но и эти специалисты получают недостаточно практических знаний о лесной отрасли, а сама индустрия кажется им немодной и невостребованной. По данным ряда источников, средний возраст сотрудников предприятий отрасли превышает 40 лет.
При этом стоимость очного обучения по лесным направлениям, например, в Сибирском государственном университете науки и технологий имени академика М. Ф. Решетнёва, на одном уровне со стоимостью обучения другим, более популярным, профессиям и составляет около 85 тыс. руб. в год. И абитуриенты, даже выросшие рядом с лесопромышленным предприятием и сначала полагавшие вернуться в родной городок после вуза, теперь стремятся выбрать более популярные направления обучения, примерно по такой же стоимости либо дешевле (экономика – 75 тыс. руб., менеджмент – 75 тыс. руб., информационные системы и технологии – 32 тыс. руб.).
Одним из очевидных выходов в сложившейся ситуации является субсидирование обучающихся по лесным специальностям при условии их дальнейшего трудоустройства в отрасли. Необходимо также возрождение целевого обучения специалистов по заказу предприятий, которые оплатят его и затем примут молодого специалиста на работу. В подобных случаях поступление в вуз должно быть вне конкурса. При этом бизнес должен участвовать в подготовке будущих специалистов: необходима совместная разработка программ для техникумов и вузов, а также организация рабочих мест для прохождения производственной практики.
Вместе с тем необычайно важна широкая популяризация лесоперерабатывающей отрасли.
Инициатива Союза лесопромышленников Красноярского края
В последнее время в лесном законодательстве произошли существенные изменения, которые обязывают предприятия отрасли работать в новых условиях. Переход к глубокой переработке древесины повысит доходность отрасли и позволит более рационально использовать лесные ресурсы. Однако многие предприятия не обладают достаточными ресурсами, чтобы приобрести необходимые лесоперерабатывающие мощности. В этой связи Союз лесопромышленников Красноярского края считает необходимым на федеральном уровне рассмотреть возможность введения ряда мер поддержки:
- В связи с запретом экспорта круглого леса – переориентация лесозаготовителей на создание мощностей по переработке древесины. Реализация возможна путем введения налоговых льгот для целевого сегмента отрасли, а также государственного субсидирования проведения лесной сертификации.
- В связи с вводом пошлин на вывоз лесоматериалов с уровнем влажности, превышающим 22%, – стимулирование лесопереработчиков на ввод в эксплуатацию сушильных мощностей. Реализация возможна путем введения государственных субсидий по направлениям, связанным с приобретением новых сушильных мощностей.
Текст Мария Алексеева
Другие статьи рубрики Регион номера: Красноярский край
