Лесопосадки – неважная замена лесному хозяйству

В последние годы у государственных органов лесного хозяйства и крупных лесопромышленных компаний вошло в моду публично отчитываться о своем вкладе в сохранение и восстановление лесов количеством высаженных сеянцев с закрытой корневой системой и площадью созданных лесных культур. Менеджеры компаний самых разных секторов бизнеса тоже практикуют выезды всем офисом на природу для посадки деревьев, чтобы компенсировать негативный «экологический след».

Многие менеджеры (и не только они) воспринимают лесоклиматические проекты исключительно как посадку леса. Отметим, что это не единственный и далеко не самый эффективный метод использования возможностей лесов для смягчения негативных последствий изменения климата. Куда важнее сохранить большие участки дикой природы, малонарушенные лесные территории, которые природа создавала тысячелетиями. Кстати, только две системы добровольной сертификации – FSC и «Лесной эталон» требуют обеспечить сохранение таких участков леса. Компании, которые добровольно сохраняют эти участки и не ведут в них хозяйственную деятельность (не рубят и не сажают) делают для сохранения климата и биоразнообразия невероятно большую работу! Но ее сложно сделать инфоповодом для публикации в прессе.

Ведь очевидно же, что посадка деревьев – дело хорошее, публика картинки в СМИ и социальных сетях с посадкой леса всегда воспринимает позитивно. Почему бы это не использовать? Деревья сейчас сажают, и лесозаготовители, и министры, и школьники, и компании, которые соприкасаются с лесом лишь в виде картонных упаковок своей продукции. До обывателя намного сложнее донести мысль, что при проведении экологически грамотной заготовки деревьев можно вообще не заниматься лесовосстановлением, что природа сделает все сама, и намного лучше, чем даже министр.

Что же все-таки у нас не так с посадкой деревьев? Сразу следует сказать, что проблемы комплексного характера и невозможно указать какую-то одну причину, с устранением которой все наладится. Многие из описанных ниже проблем многократно озвучивались и обсуждались, но, как говорится, воз и ныне там. Приведу лишь несколько примеров.

Чудо-оружие

Лесные чиновники рассматривают (и убеждают в этом вышестоящее начальство) лесопосадки в качестве этакого wunderwaffe – чудо-оружия, способного в одиночку устранить все проблемы, накопившиеся в лесном комплексе. Например, катастрофические лесные пожары уничтожают все бóльшие площади диких лесов? – Мы посадим больше лесных культур! Лесопромышленники жалуются на истощение лесов? – Сажайте больше лесных культур! В глазах граждан лесозаготовки выглядят как варварское уничтожение лесов? – Засаживайте вырубки лесом, объясняйте населению, что это такой древесный огород. Конечно, лесопосадки частично решают проблемы, но ограничиваться только ими означает заниматься самообманом или даже очковтирательством.

В странах Балтии лесозаготовители уже давно успешно занимаются лесовосстановлением на вырубках, а природные условия и квалификация работников лесного хозяйства там мало отличаются от российских. На вопрос, почему это делают, они отвечают просто: создание лесных культур сосны позволяет вырастить коммерческий лес на 20–30 лет быстрее. Как сделать так, чтобы эта мотивация работала и в России? И для этого леса не обязательно должны быть в частной собственности.

Есть ситуации, когда создание лесных культур заведомо не решает заявленные проблемы или даже усугубляет их. Например, использование стандартных методов сплошных лесозаготовок на лесосеках большой площади (более 10–15 га), при которых вырубаются почти все старые деревья, технически удобно лесозаготовителям. Но большинство их экономически оправданны, особенно в малодоступных диких (малонарушенных) лесах, только если затраты на лесовосстановление и последующий уход сведены к нулю. При этом формально такой способ заготовки предполагает по сути искусственное лесовосстановление, иначе возобновление леса на этих вырубках почти неизбежно будет связано с длительным периодом доминирования лиственных пород. В таких случаях логичнее изменить способ заготовки – использовать сплошные рубки меньшего размера, постепенные рубки, сохранять при рубке значительную часть исходного древостоя (5–10%) и мозаичность лесного покрова и тому подобное, нежели тратить ресурсы на создание лесных культур без возможности в дальнейшем ухаживать за лесом.

Еще один характерный пример. Зачем в Подмосковье, где не ведется и не планируется промышленная заготовка древесины, создавать монопородные лесные культуры, из ели и сосны? Ведь последствия вспышки размножения короеда-типографа оказались наиболее серьезными именно в хвойных лесах. Если сейчас невозможно быстро решить проблему с доступностью посадочного материала широколиственных пород – дуба, клена, липы, ясеня, вяза, то, может, стоит переориентировать усилия на сохранение подроста и источников обсеменения этих пород?

«К пуговицам претензии есть?»

Что во времена СССР, что сейчас структуры, занимающиеся лесозаготовками (раньше леспромхозы, а теперь арендаторы участков лесного фонда), напрямую не были заинтересованы в долгосрочных результатах ведения лесного хозяйства. Даже если лесозаготовители проводят лесовосстановление добросовестно и соблюдают все нормативы, сегодня они экономически не заинтересованы в результатах ведения лесного хозяйства. То есть они сажают лес и ухаживают за ним, но у государства нет четкого видения, каким должен быть «лес будущего». Поэтому пока это видение формулируется примитивно просто: нужно больше хвойного леса.

На практике весь цикл лесовыращивания, включающий планирование долгосрочных целей ведения лесного хозяйства, лесовосстановление, заготовку древесины, разорван. Проблема качества лесовосстановления проявляется и в том, что способ оценки государством эффективности лесовосстановления сейчас «заточен» под написание бумажных отчетов, призванных демонстрировать неуклонное улучшение ситуации в этой сфере. На деле качество лесовосстановления оценивается формально, в основном по объему проведенных работ (площадь лесных культур, площадь, где были проведены рубки ухода в молодняках и т. д.), а не по полученному результату. Кроме того, требования к уходу за лесом действуют лишь до перевода участка в покрытую лесом площадь, то есть на завершающую фазу критически важного периода, когда формируется хозяйственно ценный древостой, они не распространяются.

Имитационное ведение лесного хозяйства и его риски

У проблемы есть еще одна темная сторона. По мере увеличения плана по лесовосстановлению на эту темную сторону будет переходить все больше лесозаготовителей и подрядчиков, оказывающих услуги по уходу за лесом. Ради снижения затрат лесозаготовители станут ограничиваться дешевыми, но малоэффективные методами ухода, например проводить в молодняках исключительно коридорные рубки ухода, а не площадные. Подрядчиков же это будет стимулировать переходить на приемлемую для отчетности халтуру, вместо того чтобы профессионально проводить рубки ухода в молодняках и повышать свою компетенцию.

Очевидно, что текущую ситуацию нельзя изменить, если у лесозаготовителей не появятся экономические стимулы для правильного ведения лесного хозяйства и оценка эффективности лесохозяйственных мероприятий будет основана на контроле процесса, а не результата. При этом у лесозаготовителей должны быть определенная свобода в выборе методов достижения цели и право на лесоводственный эксперимент.

Целями лесоуправления в России является не только выращивание коммерчески ценной древесины для заготовки, но и поддержание экосистемных функций лесов. Для этого подходы к лесовосстановлению должны быть гибкими и учитывать целевое назначение лесов, необходимость сохранения биологического разнообразия и риски, связанные с глобальным изменением климата. Так, при лесовосстановлении следует стремиться к многопородности и созданию устойчивых смешанных насаждений.

Идею нормального лесного хозяйства труднее «продать» и преподнести в выгодном свете, чем посадки. Ее суть приходится долго объяснять как специалистам, так и широкой общественности, потому что эффект виден не сразу.

Для того чтобы понять, что перемены назрели, надо сделать две вещи. Съездить на участок леса, где 10–15 лет назад вы сажали лес или наблюдали, как его сажали, и посмотреть, что с этим лесом сталось. А потом посетить участки аренды, где последние 10–15 лет люди не за страх, а на совесть внедряли нормальное лесное хозяйство. Обязательно пообщаться с этими людьми. Возможно, в масштабах страны таких примеров не очень много, но они есть. И хотелось бы, чтобы они развивались. 

Текст
Михаил Карпачевский, канд. биол. наук., система «Лесной эталон»