Трудности объединяют

Одна из основных проблем современного рынка реставрации - нехватка молодых специалистов. Знания, годами накопленные петербургскими мастерами, просто некому передать. В условиях дефицита бюджетных средств компании и вовсе могут начать распускать ценных реставраторов. Панацею участники рынка видят в объединении и создании реставрационных саморегулирующихся организаций (СРО).

По данным Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП) Санкт-Петербурга, в 2008 году было отреставрировано более 400 объектов, а затраты на выполнение работ превысили 11 млрд руб. Большая часть этой суммы — почти 6,6 млрд руб. — поступила из городского бюджета. Из­за кризиса в 2009 году объемы реставрационных работ сократились вдвое. Городские затраты на реставрацию также снизились — бюджет КГИОП на эти цели до секвестирования составлял около 3 млрд руб., после он может сократиться до 1,43 млрд руб.

Так что теперь шанс быть отреставрированными за счет государства, есть только у тех петербургских произведений искусства или архитектурных объектов, которые особенно остро нуждаются в помощи мастеров, — город вынужден экономить. Это касается и старинных предметов декоративно­прикладного искусства из дерева.

Поэтому сегодня старинная мебель и предметы из дерева чаще попадают на реставрацию в рамках комплексного восстановления за счет госбюджета крупных объектов — тех, что на грани разрушения. Один из таких примеров — дворец великого князя Алексея Александровича на набережной Реки Мойки, 122, реставрация которого завершена весной этого года (заказчиком работ был КГИОП Санкт-Петербурга). Там в одном только кабинете великого князя отреставрировано более 6000 м² дубовых поверхностей, а также несколько сотен предметов мебели, резной декор из ценных пород дерева, двери и наборный паркет.

Подобные объекты комплексной реставрации дают шанс на выживание мелким фирмам и отдельным мастерам. Большие объемы финансирования и довольно продолжительные сроки работ (в среднем 2−3 года) помогают небольшим подрядным компаниям пережить сложные времена. В одном проекте, помимо генерального подрядчика, могут быть задействованы до 50 мелких узкоспециализированных компаний, занимающихся золочением дерева, реставрацией паркета, восстановлением мебели, резьбой по дереву и пр.

Найти и обучить

Кроме подрядных компаний, на объекты приглашают и специалистов. Мастеров, владеющих редкими техниками реставрации деревянных предметов, и вовсе можно пересчитать по пальцам. Такие таланты вправе выбирать — трудиться ли им в какой­то одной фирме или кочевать с объекта на объект, работая на несколько компаний. В кризис, конечно, популярен второй вариант.

В группе компаний «Интарсия» отмечают, что сделать мастера лояльным одной компании не так­то просто. Профессионала можно привлечь только интересным проектом или возможностью применить уникальную собственную технологию или опробовать редкую методику реставрации.

«Сегодня многие мастера уже пенсионного возраста. Им некому передать свои навыки и умения, поскольку интерес у молодежи к этой профессии, к сожалению, невелик, — говорит президент группы компаний „Интарсия“ Виктор Смирнов. — Единственный выход для компаний сегодня — самим искать молодых специалистов, обучать за свой счет, приглашать на практику».

Определенный интерес к специальности «реставратор» возник у молодежи в 2003 году — в год, когда был бум восстановительных работ к 300¬летию Петербурга. Обыватели часто заблуждаются, думая, что реставратором может стать любой строитель. Для этого необходимо специальное образование, а также знание истории, живописи, архитектуры.

В настоящее время в Санкт-Петербурге подготовка и переподготовка специалистов по реставрации ведется всего в трех городских лицеях. О том, как сегодня вырастить достойную смену резчикам по дереву, реставраторам мебели и паркета, задумываются все — и специалисты музейной реставрации, и преподаватели техникумов, и кадровики реставрационных фирм.

По данным Союза реставраторов Санкт-Петербурга, из 500 выпускников, ежегодно заканчивающих профессиональные училища по реставрационным специальностям, до прямого работодателя доходят в лучшем случае 50 человек в год. Правда, утешает то, что около трети выпускников — дети ныне работающих в городе мастеров по реставрации. Но и такая преемственность не всегда бывает достаточной для сохранения и передачи секретов мастерства.

За две недели, отведенные на практические занятия, молодым людям сложно понять, действительно ли им интересна реставрация деревянных изделий.

«Ко мне часто обращаются с просьбой взять на практику того или иного выпускника — но что можно дать ему за две недели? Ведь на обучение мастерству уходят годы, десятки лет, — рассказывает заведующий мастерской по реставрации деревянной и фанерованной мебели Государственного Русского музея Иван Мукин. — У меня было несколько учеников, но когда я вижу, что у них не горят глаза, что они не хотят жить этой профессией, мне становится неинтересно их обучать. Сегодня молодежь привлекает быстрое зарабатывание денег где­нибудь на стройке, а не реставрация одного предмета в течение нескольких лет».

«Интерес молодежи к реставрации сейчас, к сожалению, ничем не подкрепляется. Пока не будет разработана новая система оплаты труда реставраторов, молодежь в эту сферу не пойдет», — считает Артем Новиков, председатель Российской ассоциации реставраторов.

Представители реставрационных компаний считают: необходимо, чтобы городские лицеи открыли набор на рабочие специальности, которые сегодня в дефиците.

«Нужно больше рассказывать о профессии, об уровне заработной платы в отрасли и о поддержке, которую реставрационные компании готовы оказывать молодым реставраторам, — считает Лев Кузнецов, генеральный директор компании „Горюнов и Горюнов“. — Сегодня уровень заработной платы начинающего реставратора — около 20 тыс. руб. По мере повышения квалификации, которую можно получить только с опытом работы, ежемесячный заработок увеличивается. Никто из работодателей уже давно не смотрит на разряды. Квалификацию надо подтверждать на деле».

Вывод печальный, но проблему дефицита кадров в городе, где улицы и площади дышат историей, решают кто как может. Реставрационные компании стараются отслеживать талантливых выпускников и приглашают их к себе на практику, а потом и на работу. Достойная зарплата и социальный пакет играют тут немаловажную роль. Училища меняют подходы к обучению реставраторов, свои программы, но сегодня найти средства на такие преобразования становится все сложнее.

Новое или забытое старое?

Помимо вопроса, кому передавать годами накопленный опыт во всех сферах реставрации, остро стоит и проблема, какие именно знания следует передавать преемникам. Этапы реставрации конкретного объекта регламентированы и поддаются проверке. Но для эффективности этого процесса необходимо все теоретические и практические знания свести воедино, систематизировать для широкого использования.

Сегодня обширная методико-технологическая база находится в головах специалистов либо в их компьютерах, архивах и разрозненной документации. Разногласия начинаются с терминологии. Теория реставрации дерева никак не оформлена и десятилетиями пребывает в состоянии разработки. Зачастую мастера разговаривают друг с другом на разных языках, используя разные термины для названия одной и той же детали мебели.

Но если от ошибки в названии детали шкаф или стул никак не пострадают, то ошибка в технологии реставрации может привести к гибели предмета искусства. Технология ведь зависит от вида и целей реставрации.

Реставрация дерева подразделяется на коммерческую и музейную. В реставрационной компании «Крафтман» отмечают, что в первом случае цель реставрации — восстановление функциональности, во втором — консервация, то есть сохранение текущего состояния. При этом музейная реставрация мебели предполагает, как правило, только консервацию, а вмешательство в предмет производится лишь в случае крайней необходимости, например при очевидных признаках необратимых процессов разрушения. В то же время коммерческая реставрация мебели предполагает её дальнейшую эксплуатацию.

Сегодня в реставрации в целом и в реставрации предметов искусства из дерева в частности специалисты все чаще задаются вопросом о необходимости консервации.

«Действительно, характер воздействия на памятники культуры и истории смещается в сторону сохранения исторической субстанции и минимального вмешательства в реставрируемый объект. Ставятся задачи обеспечения условий, при которых предметы искусства смогут продолжить свое существование, — говорит генеральный директор компании „Рестауро СПб“ Юрий Загвозкин. — Все чаще задается вопрос „Сколько охранных мероприятий вынесет памятник или тот или иной предмет?“ При консервации важен принцип подлинности и обратимости, то есть следует избегать использования материалов, которые нельзя удалять или удаление которых повлечет порчу, изменение объекта».

Такого же мнения придерживается и Иван Мукин. Он считает консервацию главной целью реставрации предметов искусства из дерева. Среди подобных мер называет постановку профилактических заклеек, укрепление конструкции предмета мебели, очистку предмета от поверхностных загрязнений, защиту от падения прямых солнечных лучей при хранении мебели и др.

Казалось бы, в наше время, когда на рынке существует множество материалов, покрытий, лаков и красок, изготавливаемых в промышленных масштабах, проблема поиска нужного материала или технологии в реставрации дерева остро не стоит. Тем не менее в таком консервативном деле приживаются далеко не все новинки.

Так, мастера, занимающиеся музейной реставрацией, считают, что современные лаки, краски и пропитки для отделки дерева им не нужны. Опытный реставратор все необходимое может изготовить сам по старинной рецептуре.

Например, в прошлом при изготовлении художественной мебели из ценных пород древесины (ореха, палисандра, розового и красного дерева, карельской березы и др.) с красивой текстурой в качестве материалов для отделки применялись шеллак, масляный лак, льняное масло и воск в чистом виде.

В настоящее время для восстановления лакового покрытия фанерованной мебели и для завершающей отделки её поверхности в основном используют, как и раньше, воск, шеллачный лак (политуру).

Воск, применяемый краснодеревщиками, — это обычный пчелиный воск высокого качества, светлого или желтого цветов. Растопленный воск используют как самостоятельно, так и в сочетании с другими отделочными материалами.

Даже инструмент для работы по дереву с годами мало изменился, разве что стал прочнее и разнообразнее. Ножи, стамески, резаки и косяки каждый мастер годами подбирает в соответствии со своими навыками, привычками и даже размером руки. Одинаковых стамесок у двух мастеров не найти. Так что попытки частных компаний предложить им свою современную продукцию чаще всего заканчиваются неудачей.

Заграница нам поможет

Правда, порой при реставрации музейных экспонатов приходится проявлять изобретательность и без новшеств все равно не обойтись. В связке с ведущими НИИ реставраторы Петербурга изредка выпускают на рынок новые материалы, технические и электронные новинки, создают собственные методики, но они так и остаются лишь пилотными проектами. Довести тот или иной материал до серийного производства удается далеко не всегда.

«Отечественные производства заинтересованы в больших промышленных объемах, а потребности КГИОП как заказчика — это маленькие партии, причем время от времени. Вот и приходится порой при наличии новейших методик изобретать велосипед», — говорит главный специалист отдела технологий ремонтно¬реставрационных работ КГИОП Сергей Тучинский.

За границей внедрение новшеств в реставрационный процесс идет немного быстрее. Так, в этом году в Италии на выставке Restauro-2009 было представлено несколько передовых технологий консервации деревянного зодчества.

Российские реставраторы заинтересовались итальянскими разработками в сфере консервации объектов, которые основаны на использовании микроволновых систем и направлены на борьбу с вредоносными бактериями. Участники выставки и разработчики пришли к выводу, что использование микроволновых систем может найти широкое применение при реставрации памятников деревянной архитектуры в России. Вниманию посетителей были предложены современные системы лазерного сканирования, позволяющие проводить обследование фасадов зданий. Эта инновация значительно облегчает определение фактического состояния объекта перед началом реставрационных работ.

Все решит репутация

Однако не все реставраторы сейчас готовы вкладывать средства в новые технологии. Так или иначе, многие проблемы отрасли упираются в финансирование. В период кризиса многие мелкие реставрационные компании, желая получить тот или иной объект, готовы на демпингование. К сожалению, последствия подобных работ будут заметны лишь через несколько лет, когда объекту потребуется дополнительная помощь.

Сегодня в ходе проведения тендера на выполнение реставрационных работ за счет госбюджета не всегда учитывается квалификация подрядчика. Этого нужно избегать, иначе через несколько лет придется повторять цикл реставрационных работ с дополнительными затратами. Подобная практика способна также привести к деградации рынка реставрационных работ, поскольку стимулов повышать профессиональный уровень реставраторов и вкладывать средства компании в обучение в результате становится меньше.

Снижение финансирования отрасли, которая на 90 % выживает за счет госзаказа, может привести к потере ценных кадров и краху знаменитой петербургской школы реставрации. Помочь рынку может объединение реставрационных фирм в саморегулирующуюся организацию.

«Когда заработает СРО, решающей на рынке станет репутация компании. Руководство СРО будет заинтересовано в жестком контроле качества работ реставрационных компаний. Эффективным механизмом контроля качества услуг могут стать четко прописанные требования, предъявляемые СРО к своим членам. А также аудит — комплексная оценка деятельности компании», — говорит директор по развитию группы компаний «Интарсия» Дмитрий Горянский.

Компании, которые не первый год работают на реставрационном рынке, надеются, что создание СРО позволит отсеять временщиков и очистить рынок от недобросовестных подрядчиков. Кроме того, СРО является и некоей гарантией финансовой стабильности — в случае необходимости для поддержки той или иной компании может использоваться специальный фонд. Остается только надеяться, что формирование реставрационных саморегулирующихся организаций не затянется, а большинство компаний на момент объединений не растеряют специалистов и останутся на плаву.

Оксана КУРОЧКИНА