Искусство строить королей
Ещё Моцарт назвал орган королем инструментов. Ничего более грандиозного в мире музыкальных инструментов с тех пор не появилось.
Единственный в России органостроитель (именно так называют мастера, который изготавливает органы) живет в поселке Ульяновка, в 40 км от Санкт-Петебурга.
На счету Павла Чилина 54 созданных органа разного вида и размера; из них большинство за границей. Интересно, что по образованию Чилин – инженер-электромеханик.
Орган в хрущевке
Музыкальные инструменты Павел мастерил с юности. Вначале гусли, потом гитары, синтезаторы для ансамбля. А в 1988 году решил замахнуться на настоящий механический орган. В ответ на вопрос «Почему именно орган?» он пожимает плечами: «Почему бы и нет? Вещь-то хорошая…»
Свой первый орган Чилин строил в хрущевской 14 метровой комнатушке. Конечно, те три года, в течение которых рождался инструмент, квартира была густо завалена деревянными заготовками и заставлена разнообразными станками и станочками.
«За информацией ходил в Публичную библиотеку – набирал по десять книг за раз (больше просто не давали), приносил их домой, жадно впитывал сведения и экспериментировал. Правда, подходящие книги были на иностранных языках, с которыми я не дружил, поэтому ориентировался больше по картинкам, – вспоминает мастер. – Получилось не сразу. После того как мой первый орган был построен на три четверти и я понял, что пошел не в ту сторону, взял топор и „навел“ внутри полный порядок. Остались только стенки да фасадные трубы. Чтобы понять, в чем ошибки, решил сделать маленькую версию инструмента – всего на один регистр, с пискливым таким звуком, размером чуть больше телевизора. Он и стал первым органом, сделанным мною. После него я смог удачно переделать и большой инструмент, на четыре регистра. В 1991 году он зазвучал. После чего мне уже было не остановиться – слишком большой пласт приподнял…»
Так органостроитель-самоучка стал мастером узкого профиля – единственным на всю Россию. Сейчас сам он оценивает свой уровень профессионализма «выше среднего». Это в принципе подтверждают и его европейские коллеги-органостроители, с которыми Павел регулярно общается.
А тот самый первый органчик на один регистр у Павла Чилина выкупил за символическую плату Петербургский музей музыкальных инструментов.
Иностранцы предпочитают портативы
За 21 год органостроения Павел Чилин создал более полусотни органов. Самый большой – на девять регистров – для Хорового училища им. М. И. Глинки. Ещё одна солидная работа – учебный карильон для Санкт-Петербургского госуниверситета. Такой же, как в Петропавловской крепости, только вместо колоколов в нем металлические пластины.
Проблемы профессиональной невостребованности органостроителю Чилину не знакомы – заказчики стоят к нему в очередь. При этом за рубеж уходят в основном портативы – маленькие органы весом не больше 10 кг, копирующие инструменты Средневековья и эпохи Ренессанса. Играют на таких органах одной рукой, а второй качают меха. При определенной сноровке можно даже приплясывать. Эти инструменты охотно приобретают ансамбли старинной музыки в Германии, Швейцарии, Польше, Голландии, странах Балтии. Самая последняя работа Чилина – орган под номером 54 – тоже портатив. Он уехал в ансамбль старинной музыки в Выборге.
Соотечественники же чаще заказывают учебно-концертные органы, незаменимые для студентов-органистов. По звуковым возможностям они, конечно, отличаются от больших концертных, но в остальном полностью их повторяют. Такие органы отправлялись из мастерской Чилина в Санкт-Петербург, Москву, Калининград, Ижевск.
У некоторых органов печальная судьба. Когда-то Павел Чилин построил инструмент для органистки Марии Распутиной, дочери известного писателя. Три года назад она погибла в авиакатастрофе под Иркутском. Тогда иркутский музей города купил у семьи Распутиных орган, на котором играла Мария. Павел сам помогал отправлять осиротевший инструмент в музей.
Главные инструменты – руки и уши
«Органы именно строят, а не просто делают», – объясняет Павел. Очень уж солидный инструмент. Мастер однажды подсчитал, что в большом органе около 50 тысяч деталей. Только на то, чтобы взять каждую в руки, уйдет уйма времени, не говоря уже об их изготовлении.
Для строительства органов Павел Чилин использует обычные станки: токарный, сверлильный, распиловочный. Но – с повышенной чистотой и точностью обработки.
«Все просто: органная труба склеивается из дощечек, и задача станка – нарезать их быстро, чисто, с максимальной точностью, – объясняет Павел. – Поэтому я довел прецессионный станок до такого состояния, что после него доски шкурить уже не надо».
В мастерской немало приспособлений, которые Чилин придумал и сделал самостоятельно – для каждой операции свое. Например, устройство для вырезания «ротика», в котором рождается звук трубы.
«Все это помогает мне ускорить выполнение черной работы. Но полностью механизировать органостроение невозможно, – говорит хозяин мастерской. – Ведь у каждой трубы в органе свой размер, и звуком каждой из них приходится заниматься отдельно. Это долгий, кропотливый процесс. А все трубы внутри одного регистра и сами регистры должны быть в балансе, и во время игры левая рука не должна забивать правую, и звучание органа должно сочетаться с голосом певца или певицы… В общем, станки в сторону, главные инструменты – руки и уши».
Сосна – для труб, груша – для клавиш
Ключевое правило при выборе древесины – отсутствие сучков. К закупке материала органостроитель подходит очень придирчиво, отбирая примерно 10% заготовок из целого штабеля. Затем материалу предстоит долгий процесс сушки. Вначале два- три года в продуваемом ветром сарае, затем, когда испарится вся клеточная влага, – в мастерской. Древесине, которая пойдет на корпус, достаточно вылежаться в течение года, а той, что для труб, нужно не меньше двух лет «выдержки».
«Дерево использую в основном хвойных пород – его меньше ведет, – комментирует Чилин. – Сосна – хорошее дерево, доступное, растет в наших краях. Инструмент из него получается красивый, теплый, его так и хочется погладить. Диезные клавиши делаются из клена или самшита, нижние – из груши. Очень люблю эту древесину – розовато-бежевую, мелкопористую, отзывчивую в обработке и очень приятную для контакта с пальцами. Для механики же берется клен – твердый и крепкий».
Надо сказать, в органостроении порода дерева практически не влияет на звук. Если у скрипки дека непосредственно участвует в звуко-образовании, то в органной трубе звук создает только столб воздуха, а труба просто является его ограничителем. Хотя для маленьких трубочек Чилин иногда использует дуб, твердая древесина которого придает звуку звонкость.
А вот для корпуса можно брать любую древесину. Особенно красивыми, хоть и дороговатыми, получаются дубовые органы. Один такой – № 30 – Павел Чилин называет своим любимым, потому что его корпус расписывала жена Наталья. Сейчас этот инструмент находится в «Петербург-концерте».
Вообще органостроение не претерпело особенных изменений за всю свою историю. Меха по-прежнему делаются из лайковой кожи высокого качества, а металлические трубы – из мягкого сплава олова и свинца, как и несколько веков назад.
Возрождение старого органа
Сегодня Павел работает над самым ответственным заказом в своей жизни – ему предстоит восстановить орган Walker 1893 года на 26 регистров. В свое время он стоял в петербургском Народном доме, иногда его использовали в постановках Ленинградского театра оперетты. С годами инструмент пришел в негодность и последние 26 лет провел в разобранном виде в запасниках Эрмитажа. После восстановления орган установят в евангелическо-лютеранской церкви Святого Михаила на Васильевском острове.
Сейчас этот орган представляет собой просто набор труб, большинство из которых погнуты и помяты, да и тех осталось немногим больше половины от прежних полутора тысяч. Но мастера это не пугает – по его словам, звук возрожденного инструмента будет в точности таким, как в XIX веке.
«Орган можно восстановить, даже если сохранилась половина труб, а здесь – 60−70%, – говорит Павел Чилин. – Я легко могу судить о музыкальной картине по оставшимся трубам, и это представление помогает изготавливать недостающие. Это примерно так же, как закладывать брешь в кирпичной стене подходящим по размеру и цвету камнем».
Несмотря на неприглядность, трубы сохранили первоначальные тембр и громкость звука, ведь их «ротики» остались неповрежденными. «Это очень хорошая сохранность, – уверяет мастер. – Гораздо хуже было бы, если б все это время он работал, – тогда его наверняка переинтонировали бы».
Так произошло в Германии, где много сохранившихся старых органов. Но тамошние богатые церкви позволяли себе регулярно переделывать их в соответствии с модой. Теперь пытаются вернуть инструментам изначальный звук, но сделать это уже очень сложно. Тот же Walker просто лежал и ждал своего часа, сохраняя родное звучание. Вот в чем прелесть!
«Деревянные трубы органа в значительно лучшем состоянии, нежели металлические, но и с ними придется повозиться. Отремонтировать трубу намного сложнее, чем сделать новую», – объясняет мастер. К каждой из них нужен особый подход: убрать трещину, избавиться от жучка, заменить подгнивший кусок…
Сейчас трубы отлеживаются в мастерской Чилина – древесине необходимо привыкнуть к новому месту. Тем временем органостроитель уже заложил на сушку сосну для изготовления недостающих труб. Кстати, искусственно старить трубы в этом случае не планируется: новая светлая древесина так и будет перемежаться с почерневшей старой, напоминая о проведенной реконструкции. Постепенно, лет за 10−15, трубы сравняются по цвету.
Если звук органа останется прежним, то внешний вид изменится. В первоначальном варианте он был выполнен без проспекта (фасадной части) – трубы были просто прикрыты решетками. Но сейчас решено сделать проспект, причем в таком же нео-готическом духе, как и церковь, где его поставят. Инструмент получится шириной 6 м, высотой 5 м, глубиной 3,5 м, а вес его достигнет 12 т.
Предположительно на реконструкцию органа уйдет около трех лет. Ещё год потребуется для того, чтобы собрать его на месте, отрегулировать, – только тогда он зазвучит. Надо полагать, к тому времени количество органов, созданных Павлом Чилиным, перевалит за шестьдесят.
Евгения ЧАБАК
