О недостоверности лесоучетных данных

Здравствуйте, уважаемая редакция!
Всегда с интересом читаю статьи в вашем журнале. Спасибо за множество полезной и актуальной информации. Задел за живое фрагмент опубликованного в журнале («Важно верно рассчитать траекторию» // «ЛесПромИнформ». 2010. № 4 (70). Стр. 38) интервью бывшего руководителя Федерального агентства ЛХ о достоверности данных учета лесного фонда. Затронутая тема заслуживает пристального внимания. Предлагаю вашему вниманию свои соображения по этому вопросу.

С уважением,
Николай Барболин, Вологодская область

В интервью Валерия Рощупкина поднята острая проблема современного лесопользования − отсутствие достоверных данных учета лесного фонда. Как бы мы ни относились сегодня к канувшим в Лету крупным предприятиям системы Минлеспрома, одно можно сказать с уверенностью: практиковавшиеся сплошные концентрированные рубки на больших площадях в определенном смысле оказывали менее отрицательное воздействие на общее состояние лесных массивов и куда легче поддавались учету, чем ныне практикуемые методы лесопользования.

С приходом в лес массы мелких, не всегда квалифицированных пользователей особенно ухудшилась ситуация с учетом лесных ресурсов. Справедливости ради надо сказать, что сегодня уже нет и таких цельных массивов спелого леса, которые позволили бы осуществлять лесопользование так, как это бывало в прежние годы. Как правило, отводы ныне осуществляются по выделам.

Выборочное освоение лесов мелкими лесосеками, широко практикуемое в настоящее время, не может не привести к значительным искажениям учетных данных лесного фонда и вообще реальной картины наличия эксплуатационных ресурсов.

Поясню на примере. Допустим, имеется конкретный спелый выдел площадью, скажем, 25 га и общим запасом 7,5 тыс. м³. Кажется, чего проще: отвели его целиком, вырубили и списали с учета. Однако «с выходом в натуру», как правило, обнаруживается следующее: помимо того, что выдел имеет сложную, вытянутую форму, которая не позволяет отвести его целиком без нарушения существующих нормативов, он изобилует прогалами, включениями молодняков, иссечен глубокими логами, откуда не достать древесину (да и не следует − из экологических соображений), и весьма неравномерен по составу и другим показателям. Да и нужно­то лесозаготовителю, который подавал заявку на выделение участка, всего 3−3,5 тыс. м³. В результате отводится две­три делянки общей площадью 12−15 га, где показатели древостоя оптимальны, а все неудобья с худшим древостоем остаются. Списание в учете лесного фонда ведется по площади и среднему запасу по таксационному описанию. В результате такой операции по документам почти половина запаса числится по учетным данным оставшейся в наличии, фактически же эксплуатационный выдел в значительной степени потерял потребительскую привлекательность, а в данных учета его параметры оказались завышенными, то есть соответствующими усредненной таксационной характеристике до рубки.

Вы скажете, такого не должно быть и работники лесничеств обязаны строго блюсти «государев интерес»? Увы, четких критериев правильности в данном случае нет, как, собственно, нет и явных нарушений: соискателю отпущены реально протаксированные кубометры. Более того, современные правила рубок требуют, чтобы лесосеки имели, как правило, прямоугольную (!) форму.

В какой­то степени такая практика существовала и раньше, но нынче, когда коммерческий подход признан единственно приемлемым в лесном деле, а в лесные структуры приходят совершенно случайные люди, вывод напрашивается сам собой. Скажу больше: в настоящее время, когда госструктуры в виде государственных лесничеств выполняют преимущественно контрольные и иные бумажно­-бюрократические функции, а подбор и отводы лесосечного фонда осуществляются коммерческими агентами, рассчитывать на взвешенный, с расчетом на дальнюю перспективу подход в данном вопросе − по меньшей мере наивно.

Поскольку и ранее очередные устройства лесного фонда проходили с разрывом куда большим, чем нормативные (10 лет), а сейчас этот вопрос вообще повис в воздухе, основную лепту в создание текущей картины состояния лесов, собственно, и вносили ежегодные изменения учета лесного фонда гослесничествами (а ранее лесхозами). Соответственно, вносимые при этом искажения из года в год накапливались, постепенно образуя некоторую «критическую массу», когда учетные данные становятся просто малопригодными для практического использования.

Без сомнения, значительную роль в искажении реальной картины данных учета лесного фонда играли и продолжают играть мелкий отпуск леса населению и незаконные порубки вследствие крайней сложности учета и списания столь незначительных на первый взгляд объемов, в каждом отдельном случае вполне сопоставимых с уровнем допустимой статистической ошибки. В действительности на такие рубки приходятся довольно значительные площади, а суммарный объем отпускаемой населению древесины по любому из муниципальных районов Вологодчины ежегодно выражается пятизначной цифрой. Уже сегодня значительная часть соискателей на получение древесины для строительства и ремонта остаются неудовлетворенными из­за отсутствия в свободных от закрепления кварталах пригодных для этой цели древостоев.

Усугубляют ситуацию и допущенные при очередном лесоустройстве ошибки таксаторов, причем если в советские годы они были редкими исключениями из правила, то в последующем произошло резкое ослабление внимания государства к этому важнейшему мероприятию. А падение престижа и значения лесоустройства привело к значительному снижению качества лесоинвентаризационных работ.

В практической работе результатом всего вышеизложенного является то, что при составлении проектов отводов на предстоящий год требуются бесконечные проверки и корректировки «с выходом в натуру» таксаторских данных и учетных данных лесничеств. А любой план освоения лесного участка с разбивкой по годам, составленный в камеральных условиях, «разваливается» буквально в первый же год освоения.

Учет всех этих и ряда других моментов (к примеру, таких как мелкоконтурность и деконцентрация эксплуатационного фонда) подтверждает заявление руководителя «Гринпис России» Алексея Ярошенко о завышении реальных эксплуатационных запасов и, соответственно, расчетной лесосеки по освоенным лесам практически втрое.

Главный практический вывод из этого следующий: замена регулярных натурных лесоустроительных работ некоей комплексной инвентаризацией лесного фонда, пусть даже с использованием космических и иных техники и технологий, − утопия. Еще более нелепой выглядит идея передачи функции заказчика устройства лесных участков арендаторам − уж они­то знают, что хотели бы получить от лесоустроителей…