На все нужна «государева воля»
Официальная статистика сообщает, что на долю Среднего Урала приходится 5,7% российского производства деловой древесины, 6,2 % пиломатериалов, 6,7% клееной фанеры, 4,8% древесностружечных и древесноволокнистых плит и 0,9% бумаги. Таким образом, по производству фанеры Свердловская область входит в пятерку регионов, по пиломатериалам находится примерно на шестом или седьмом месте, а в общем по заготовке древесины она в первой десятке. Вроде бы неплохо. С другой стороны, известно, что только 35% всей заготавливаемой в области древесины подвергается переработке... Об этих и других проблемах лесопромышленного комплекса области мы беседуем с исполнительным директором Уральского союза лесопромышленников Геннадием Михайловичем Гиревым.
- В старые добрые времена в ЛПК Свердловской области насчитывалось порядка 120 крупных предприятий, которые обеспечивали разнообразие лесопромышленной продукции. Сегодня их осталось около 80, зато возникло несколько сотен малых фирм, от которых больше головной боли, чем проку. Появилось много мебельщиков. Сегодня практически в каждой подворотне делают мебель, иногда даже неплохую. Но когда такое количество людей кинулось на лесозаготовки, у нас возникли вполне обоснованные предположения, что древесное сырье, которое они используют в производстве, часто нелегального происхождения. А кроме того, они, устанавливая у себя в огородах ленточные станки, совершенно спокойно уходят от налогов...
- Насчет огородов - шутка?
- Ничуть, встречается и такое. Малое предпринимательство - головная боль для всех: и для лесохозяйственников, и для лесопромышленников. Мы ни в коем случае не против малого бизнеса, его надо стимулировать, развивать, но в рамках закона. А когда у этого предпринимателя лежит в огороде полуворовским методом добытая древесина, когда на этого дельца работают люди, не оформленные на предприятии, получают зарплату «из кармана» и к пенсии оказываются без стажа, а казна - без налоговых поступлений, - это печально. Такие ситуации сегодня сплошь и рядом. Ведь в одиночку с лесом ничего не сделаешь: даже чтобы срубить лес, нужно не меньше 3 - 4 человек, а еще требуется его увезти, переработать. С другой стороны, людей, готовых устраиваться в такие «частные лавочки», можно понять: не имея работы в деревнях, леспромхозах, они идут на заработки к частникам...
- Да и крупным предприятиям, наверное, несладко от конкуренции с «частными лавочками»?
- Конечно, ведь конкуренция, прежде всего, ценовая. Нетрудно посчитать, какой становится себестоимость продукции, когда предприятие выплатило работникам зарплату, заплатило все налоги, а там ведь еще коммунальные платежи, электроэнергия, благотворительность всякая - да мало ли расходов? Они ведь не могут продавать продукцию ниже ее себестоимости! А тот, кто ничего не платит, имеет возможность предлагать покупателю более низкие цены.
Никто из представителей малого бизнеса не построил ни метра дорог. Они - «нахлебники», пользуются нашими дорогами, а сломайся у них трактор - идут ремонтировать к нашим же коллегам так, неофициально, «за бутылку». Вот мы и ищем пути решения этой проблемы вместе с правительством области, но пока нет никаких методов борьбы с такого рода бизнесом.
- Как это нет?
- Дело в том, что они используют всевозможные изощренные способы укрывательства от налогов. Если раньше цепочка «срубил-распилил-продал» тянулась от одной фирмы, то сегодня у них «специализация», четкое разделение труда: один получает лесорубочный билет и только рубит, второй - везет, третий - распиливает на «ленточке», четвертый увозит на станцию, пятый погружает в вагон...
Приезжаем с налоговой к предпринимателю, официально зарегистрировавшему свою фирму. Лежат у него на дворе несколько кубов пиловочника и пиломатериалов. Говорит, что сделал это за месяц и готов честно заплатить налоги. Но я-то знаю, что все это было сделано за сутки. Через месяц приезжаю к нему опять - и то же самое: кучка тут, кучка там, а он мне заявляет, что эта древесина лежит еще «с того раза». Приезжаем в третий раз, начинает возмущаться: «Извините, налоговая ко мне должна раз в два года приезжать, вы же каждый месяц ездите!».
- И что, неужели на таких деятелей нельзя найти управу? Как-то даже не верится...
- При большом желании всю эту цепочку можно отследить. Воли нет у «государя». Нет желания. Проще прийти на крупное предприятие, посидеть там недельку, в результате проверок найти нарушения, выписать штрафы...
- В чем же тогда роль Уральского союза лесопромышленников как общественной организации?
- Пожалуй, стоит начать с того, как возник Уральский Союз лесопромышленников - один из первых в России, если не сказать, что самый первый узаконенный. Создавался он на базе бывших предприятий Свердлеспрома. Когда в 1991 г. «громыхнуло», началась приватизация, предприятия обрели самостоятельность, стало ясно, что координировать их работу все равно как-то нужно. Решили создать областной Союз лесопромышленников и назвали его Уральским. Практически все предприятия бывшего Свердлеспрома - а их было на тот момент около 70 - вошли в Союз. Потом какие-то из них разорились, какие-то кооперировались, сменились собственники и руководство, и сегодня их оказалось примерно такое же число - около 70. Все они крупные, и все вошли в Союз. Сначала к нам присоединились и мебельщики, но постепенно ушли и создали свой Союз мебельщиков. Мы не противились этому, потому что мебельное производство, и правда, несколько обособленное, другое направление деятельности, у них там свои интересы, нам всего не охватить.
Итак, чем же мы все-таки занимаемся? Если в общем, то представляем и защищаем интересы лесного комплекса области. Все официально, у нас заключено соглашение с правительством Свердловской области. Мы также входим в Российский союз лесопромышленников и лесоэкспортеров и в областной Союз промышленников и предпринимателей. А это уже, как вы понимаете, круг связей.
С одной стороны, взаимодействуем с властными структурами - областной думой и областным правительством - по вопросам лесного комплекса. С другой - нас часто приглашают для участия в решении сложных проблем в качестве консультантов, экспертов, партнеров. Нередки случаи, когда лесопромышленные предприятия оказываются на грани банкротства. Мы участвуем в заседаниях с правом совещательного голоса, даем свои рекомендации, потому что часто лучше других знаем состояние и потенциальные возможности предприятий. Бывает ведь, что приходит руководить предприятием какой-то чудак и окончательно его разваливает, вот тогда мы, как никто другой, пытаемся поддержать людей, работающих на предприятии, консультируем их, а они держат нас в курсе дела.
Кроме того, Уральский союз лесопромышленников подписал договор с Уральским государственным лесотехническим университетом о целевой подготовке кадров для предприятий ЛПК. Ежегодно 50 - 60 человек через нас направляются на учебу в университет и примерно 10 человек - в техникум.
Не секрет, что в сельской глубинке знания у школьников совсем не те, что в столице Урала - Екатеринбурге. Конечно, университету проще набрать здешних пятерочников: не нужно предоставлять общежитие, да и учиться они будут лучше, но ведь городские ребята не поедут работать в леспромхоз. А там специалистов не хватает.
Целевая подготовка - это когда ребята поступают в институт вне конкурса. Факультеты выделяют для них определенное количество платных мест. Платят за учебу либо предприятия, заинтересованные в специалистах, либо сами студенты, а иногда пополам - как договорятся. В это мы уже не вмешиваемся, главное, что готовим подспорье для предприятий лесопромышленного комплекса.
- Это все необходимо, бесспорно. А были случаи, когда ваш голос оказался решающим в обсуждении какой-то острой и сложной проблемы?
- Ну, вот последний случай - когда РАО «Российские железные дороги» приняло решение не давать лесникам вагоны, мотивируя тем, что их не хватает. Всю продукцию, в том числе и круглый лес, нам предложили грузить на платформу. Но ведь фанерный кряж на платформу не погрузишь! Пришлось вовремя схватиться, иначе с 15 июля остановили бы нам все перевозки. Естественно, союзы лесопромышленников есть и в других регионах, а не только у нас, в адрес Российских железных дорог и в правительство Российской Федерации посыпались коллективные телеграммы. И, слава Богу, мы добились своего. Правда, нашли компромисс, что будем больше грузить по выходным, когда с вагонами посвободнее, но ведь это действительно выход из положения. А не будь нас? Каждое предприятие не в состоянии ехать на прием к руководству железных дорог. Да и какой начальник станет принимать у себя сотни директоров?
- Ясно. Геннадий Михайлович, но я все же хочу вернуться к перспективам развития лесной промышленности региона, предприятий. Интересно же, какие тенденции, прогнозы на будущее?
- Нижнюю точку падения, я считаю, мы уже прошли. Лесозаготовки растут. Раньше рубили 18 млн. кубов, перешли на 5 - 6 млн., но есть тенденция к росту, сейчас эта цифра выше. Понемножку растет производство бумаги, древесноволокнистых плит (ДВП). После нескольких лет простоя возобновили работу два завода древесностружечных плит (ДСП).
В прошлом году Свердловская область побила свои же советские рекорды по производству фанеры, только в одном нынешнем полугодии производство фанеры увеличилось на 15 %. А с другой стороны, чем больше производство, тем больше убытков.
- Как же так?
- Дело в том, что цены на нашу продукцию растут приблизительно на 6 % в год. Стоимость продукции машиностроения увеличивается на 15, а то и на 20 % в год. Электроэнергия растет на 10 - 30 % в год, но самое неприятное и болезненное - повышение тарифов на железнодорожные перевозки. Получается, что мы от всех отстаем по темпам роста цен.
Беда в том, что наша область очень далеко расположена от границы. Внутреннее потребление составляет лишь 20 % лесной продукции, остальное уходит за пределы региона. В советские времена мы были основными поставщиками для республик Средней Азии и Казахстана. Там высокого качества продукции от нас никто не требовал. Такого качественного лесопиления, как в Архангельске, у нас, можно сказать, почти не было. Мало леса шло на переработку. Но сегодня наш традиционный рынок сбыта - Средняя Азия и Казахстан - неплатежеспособен...
Два фанерных комбината области потребляют примерно 40 % всего фанерного кряжа. Мы вынуждены везти сырье в Уфу, Пермь, Калининградскую область...
- О том, чтобы вывозить за пределы России, наверное, и мечтать не приходится?
- Не дают железнодорожные тарифы. Финны за баланс платят 32 - 33 евро. 26 - 28 нужно отдать железной дороге за перевозку. Нам остается всего 4 - 6 евро на то, чтобы вырастить, срубить, привезти, распилить, погрузить в вагоны. Какой тогда смысл туда везти? И государство все же продолжает держать экспортные тарифы на уровне, в 2 - 3 раза превышающем тарифы на внутренних перевозках. До Санкт-Петербурга фанерный кряж везти - цена одна, в Финляндию - в три раза дороже. Почему?! Ведь везем же на одну станцию! Правительство вот уже три года как обещает выровнять тарифы: повысить внутренние, снизить экспортные. Внутренние-то повысили, а экспортные снизили только до портов. В Новороссийск везешь по российскому тарифу, а если те же пиломатериалы везти через Украину - плати втрое дороже. Это какой-то абсурд!
Поэтому мы неконкурентоспособны с приграничными регионами - Карелией, Ленинградской областью, Архангельской. Пока будет такая ситуация, нам и думать нечего об иностранных инвестициях. Какая инвестору разница - поставить фанерный комбинат в Новгородской или Свердловской области? Разницы нет, разве что там это обойдется дешевле. Как в той рекламе: зачем платить больше, если нет разницы? И не только зарубежный инвестор к нам не придет, не придет и российский. Каждое повышение тарифов выбивает рынки. Как только растут тарифы, падает цена нашей продукции. Даже российские покупатели - Ставрополь, Волгоград, Астрахань, Краснодарский край - после скачка цен на перевозки начинают искать, где купить поближе. Так что Свердловская область, Пермская, Тюменская и дальше, до Иркутска, - загибаются все.
Выход у области - только в строительстве ЦБК, который бы работал на лиственной древесине. Ее у нас много, стоит дешево и прогонять на большие расстояния ее невыгодно. Нам просто необходима утилизация отходов, чтобы их не сжигать. 100 - 150 тыс. т. целлюлозы и бумаги были бы спасением для области. А в леспромхозы деньги сегодня вкладывать бесполезно. Ну, купим трактора, через три-четыре года будет то же самое. Если продавать балансы или переводить их в дрова, будет стабильный убыток. ЦБК вышел бы на нормальное рентабельное производство. Цена вопроса - 400 - 600 млн. долларов. Но пока никто не дает.
- То, что ЦБК необходим Свердловской области, это мне понятно. А у России в целом есть потребность строительства нового целлюлозно-бумажного комбината?
- Вот Ваш журнал, например, напечатан не на российской бумаге. Считаю, что ЦБК еще как нужен. России необходимо 10 - 15 комбинатов только для удовлетворения потребностей внутреннего рынка, не говоря уже о внешнем. Не хватает качественной бумаги. Перепроизводством мы сегодня не страдаем ни в чем. Плиты MDF тоже везем из Польши. Есть намерение у некоторых людей построить у нас пару заводов MDF, но пока все это - грезы. Хотя, я думаю, вопрос по строительству завода MDF за пару лет, скорее всего, решится, а вот с ЦБК - неизвестно. Можно и нужно было бы построить еще один или два фанерных комбината, чтобы не вывозить из области фанерный кряж в таких объемах. Если везти уже готовую продукцию, издержки будут на порядок меньше.
- Думаю, ваша область не единственная столкнулась с такими проблемами? Какие еще регионы в похожей ситуации? Неужели всем нужно строить комбинаты?
- Тюменская область, например. Да, и у них надо строить комбинаты, сырья хватит - это точно. Та же история в Томской области и Красноярском крае. Если мы восстановим промышленность, возродим предприятия, в конечном счете это окупится для государства налогами.
Беседовала Иветта КРАСНОГОРСКАЯ
Другие статьи рубрики Регион номера: Урал
Лесная промышленность Среднего Урала
Жаркие трудовые будни
