В зоне вечной мерзлоты
Якутский ботанический сад готов рекультивировать нарушенные земли
Недалеко от Якутска расположен один из самых северных ботанических садов мира. В нем собраны коллекции травянистых и древесных растений Якутии, в том числе редких и исчезающих, а в оранжерее представлены тропические и субтропические. Всего насчитывается более 2000 видов.
Главной научной задачей Якутского ботанического сада, работающего под эгидой Сибирского отделения РАН, стало изучение и сохранение местной флоры, а также расширение ее биологического разнообразия за счет интродукции видов из других регионов. Из привозного семенного материала в республике вырастить леса невозможно. Почему, – корреспонденту журнала объяснила заведующая садом Татьяна Коробкова.
– Татьяна Сергеевна, расскажите, пожалуйста, как появился Якутский ботанический сад?
– Наш сад был создан на базе Чочур-Муранской экспериментальной биологической станции, которая в 1949 году начиналась с участка лесхоза и работы натуралистов, и стал первым ботаническим садом на северо-востоке России. В 1950-е годы интродуцирование, то есть введение растений в культуру, активизировалось, испытывались различные местные и привозные виды, и в марте 1962 года Якутский филиал СО АН СССР принял решение об организации Якутского ботанического сада. Если экспериментальная биологическая станция решала практические задачи, выполняла функции лесхоза и зеленхоза для озеленения Якутска, то ботанический сад – это научная организация. Главным направлением его работы стало изучение и сохранение региональной флоры. Большая часть Якутии относится к зоне тайги, и разнообразие деревьев и кустарников здесь небольшое, поэтому мы стремимся обогатить местную флору, в том числе культурную дендрофлору, полезными и ценными видами из других регионов.
– Какими возможностями вы располагаете?
– Прежде всего это огромная территория. Раньше у нас было свыше 600 га, сейчас осталось 580 га. С севера на юг территория ограничена коренным берегом с самой высокой точкой Чочур-Муран (92 м над уровнем моря). Но тут мы сталкиваемся с парадоксом: на склонах южной экспозиции Чочур-Мурана господствуют степи. Центральная Якутия – самый мощный рефугиум степной флоры на северо-востоке Сибири. Бóльшая часть территории покрыта лесной растительностью. На боровых почвах господствуют сосново-толокнянковые, сосново-брусничные леса, а на дерново-лесных почвах произрастают лиственничные. Сад расположен в зоне тайги, поэтому основная лесообразующая порода – лиственница Каяндера. 113 га долинной зоны занимают коллекции, часть отведена под постройки, а все остальное – это леса.
Здесь представлена и лесная, и горная, и степная растительность, луговая и болотная. Даже солончаковая есть. Думаю, этим разнообразием и был обусловлен выбор места для сада.
– Чем примечательна ваша дендроколлекция?
– Она формировалась на основе испытаний, начатых в 1949 году, а уже в 1951 году был составлен план испытаний с упором на плодово-ягодные культуры, изучение которых и стало одним из направлений работы. Другое направление – изучение типологического состава лесов, для этого Борис Чугунов провел таксацию всех лесных насаждений сада. Разнообразие якутской флоры – приоритет нашей работы, и из 256 древесных видов, составляющих коллекцию, 93 местные. Но лишь девять имеют жизненную форму дерева. Дендрофлора представлена главным образом кустарниками: высокими, средними, низкими.
Даже якутские интродуценты приживаются у нас не все. Например, выходцы с севера республики очень плохо приспосабливаются. В зоне вечной мерзлоты растения испытывают двойную нагрузку: надземная часть развивается в условиях жесточайшей инсоляции, корни – при недостатке влаги. Местные растения освоились. Однажды мы привезли из Красноярска ели сибирские, форма ель голубая, высадили около 120 растений, весной сделали для них навес, чтобы защитить от солнца, но из голубых ели стали розовыми – очень красивыми, однако потом хвоя осыпалась, деревья не прижились, хотя ель сибирская обычная для Якутии порода.
Вообще время жизни растений в наших коллекциях короче, чем в регионах исхода. Самое старое дерево прожило у нас 43 года. При этом все деревья превращаются в кустарники. Абрикос, например, достиг высоты 50–60 см, дуб монгольский за 10 лет интродукции вырос до 35 см.
Отбор и мобилизацию растений мы стараемся проводить на разных популяционных участках вида, чтобы расширить разнообразие генофонда. А наблюдение за образцами из разных популяций позволяет выявить наиболее устойчивые или с особо ценными качествами.
– Что вы делаете для озеленения якутских городов?
– Это еще одно направление работы. Мы создаем коллекции по родовому принципу, в том числе бузины, желтой акации. Из более 3000 испытанных образцов в середине прошлого века были выбраны 15 видов, сегодня мы рекомендуем 135 видов интродуцентов, а всего отобрано около 230 перспективных.
Озеленению в Якутии уделяется недостаточно внимания, даже в столице не разработана соответствующая программа. В советское время были питомники горлесхоза и «Зеленстроя», в которых выращивали подходящие для озеленения виды, сейчас их нет. Мы поставляем саженцы, но в небольших объемах, поэтому не можем удовлетворить спрос. Зато получаем дополнительный доход, который позволяет в том числе разнообразить научную деятельность.
– Чем еще ботанический сад может помочь Якутии?
– Нам хотелось бы участвовать в рекультивации нарушенных земель. В 2017 году мы начали эту деятельность на алмазных отвалах в поселке Удачный. Обычно в таких местах создают почву внесением старицы, коровяка, но на отвесных склонах они не задерживаются. Мы пошли другим путем – стали подбирать растения для задернения, даже разработали проект рекультивации этих «хвостов». Однако по техническим причинам вовремя не подали документы на конкурс, поэтому в ближайшие пять лет рекультивацией будет заниматься другая компания.
Текст Мария Алексеева
Другие статьи рубрики Регион номера: Республика Карелия
