Социальные экологические проекты и лесопромышленный комплекс

Взаимовыгодная коллаборация ради оздоровления и прироста леса

Социальный проект «Зеленая разведка» завоевал первое место в номинации «Экологическое предпринимательство» на всероссийской «Зеленой премии»¹. Тогда проект назвали лучшей экопрактикой страны.

– Добрый день, Игорь. Расскажите, пожалуйста, о вашем социально-экологическом проекте, ориентированном на использование недревесных лесных ресурсов? Над чем работаете после победы в «Зеленой премии»?

– Продолжаем выполнять свою основную задачу, а именно: работать с детьми и молодежью в целях экологического просвещения. В настоящее время при поддержке «Росатома» развиваем деятельность в атомных городах². Хотим объединить ребят через обучение и практические занятия. Молодые люди, пройдя нашу школу, смогут путешествовать и заниматься экопросвещением. Или, например, открыть собственное дело, создав новый экологичный бренд.

– Чему именно обучаете? Какие практические занятия предусмотрены?

– У нас широкий спектр мероприятий – от ежемесячных эковоркшопов до летних экспедиций. Этой весной провели уже три больших воркшопа в Петербурге и Старом Осколе. Сейчас организуем летний лагерь совместно с проектом «Анна помогает», будет работа в теплицах, полевые выходы, мастер-классы по использованию дикоросов. Мы хотим, чтобы ребята не только получали знания, но и могли на них заработать, поэтому обучаем сбору и реализации дикоросов. Ребята учатся рекламировать бизнес в социальных сетях, изучают английский, составляют бизнес-планы, разрабатывают концепты продуктов для общепита на базе своих товаров. Мы часто проводим творческие конкурсы: лучший гербарий, лучший рецепт блюда и т. д. Наши ученики создают карты, отмечают на них места произрастания дикоросов, составляют маршруты, рассчитывают, какое количество сырья можно получить без ущерба для среды. Наша задача намного шире, чем обучение конкретной группы. Мы организуем сам процесс – находим преподавателей в регионах, предоставляем им условия для работы, знакомим с заинтересованной молодежью, проводим мероприятия. Наш проект имеет большую социальную значимость, так как позволяет занять детей полезным и прибыльным делом.

– Сколько могут заработать ваши воспитанники?

– Суммы разные. Один из наших учеников смог получить за месяц 60 тыс. руб., занимаясь заготовкой дикоросов, причем не таких популярных, как ягоды. Мы ориентируемся на малоизвестные широким массам нишевые продукты. Это позволяет нам и нашим ученикам избегать конкуренции. Голубики на рынке много, а вот таволги, хвоща, ягеля, одуванчика – мало. Мы работаем со сложными дорогими продуктами, которые надо уметь искать, собирать и хранить.

– Получается, вы обучаете не только сбору и заготовке, но и анализу рынка, чтобы ваши воспитанники могли самостоятельно искать востребованные ниши?

– Да, это важный навык в любом бизнесе. Но в первую очередь мы пробуждаем интерес к окружающему миру и помогаем детям реализовывать их идеи, которые потом подхватывают даже топовые рестораны.

– Известно, что одна из ваших учениц разработала рецепт мороженого из ягеля...

– Да, это произошло в рамках полевого выхода, во время «мозгового штурма». Мы часто коллективно обсуждаем продукты и способы их применения в гастрономии. Рецепт с ягелем оказался успешным, многие повара его используют.

– Игорь, а как вы приобрели такие, не побоюсь этого слова, уникальные компетенции? Насколько нам известно, раньше вы сами занимались сбором и переработкой дикоросов, восстановлением леса и гастроботаникой.

– Вы правы. Вообще мой путь в отрасли начался с заготовки чаги. Особенности этого бизнеса заставили глубоко изучить лесную отрасль. Больше десяти лет я проводил полевые исследования, общался с теми, кто работает непос­редственно в лесах. Меня удивляло, что в высоких кабинетах и на местах такие разные данные о лесах. Допустим, в ведомстве говорят, что на участке можно собрать пять тонн чаги за сезон, а на самом деле тебе собирают столько за пару дней. Поэтому пришлось много путешествовать и изучать, чтобы оценить реальное состояние сырьевой базы. Я не понимаю, как можно вести бизнес на дикоросах, не понимая, какой заготовительный ресурс, не зная, сколько можно безопасно взять из природы, и не планируя такие работы. Именно поэтому мы делаем акцент на сотрудничество с лесным хозяйством и изучение лесосырьевой базы. Накопленный опыт позволил нам разработать методы планирования и экологичной заготовки, технологии оценки биологического и эксплуатационного запаса сырья на территории. Раньше я был связан с промышленностью, возможно, именно оттуда вынес «сырьевой» подход.

– Можно подробнее о ваших методах работы с сырьевой базой и экологичной заготовке?

– Поясню на примере чаги. Дерево, на котором растет чага, становится непригодным для лесопромышленников. При заготовке промышленники могли бы отмечать такие деревья и оставлять их. Это позволит сократить расходы на рубку, транспортировку и первичную обработку дерева, которое все равно потом просто выкинут. Я обращался к нескольким лесопромышленникам, им понравилась идея. Совместно с Устьянским ЛПК мы проводили эксперимент: компания оставляла в Пинежском районе недорубы берез с чагой – в результате объемы заготовки гриба на территории выросли в шесть раз. Плюс этот метод упростил поиск чаги: на оставшихся после девяностопроцентной вырубки деревьях ее было отлично видно. И для экологии это полезно, так как на делянке остаются старовозрастные деревья. Нашли компромисс для всех – и для сборщиков, и для ЛПК, и для природы.

– Вы возглавляете один из немногих проектов, занимающихся восстановлением и оздоровлением леса и при этом не противопоставляющих себя лесопромышленному комплексу. Наоборот, вы часто говорите о взаимовыгодном партнерстве. Чем может быть выгодно ЛПК сотрудничество с заготовителями недревесных ресурсов?

– Выгоды для ЛПК можно разделить на три большие группы. Первая – это социальные преимущества. Не секрет, что с каждым годом жители деревень, расположенных на территории лесосек, все хуже относятся к промышленному освоению лесов. Но, когда у местных появляется возможность заработать на сборе и реализации недревесных ресурсов, которую мы им предоставляем, социальное напряжение значительно снижается. У нас был позитивный опыт в селе Конево Архангельской области. Взаимодействие с местными для предприятий ЛПК – не просто вопрос морали, вежливости и социальных норм, это еще и шанс снизить свои расходы.

Приведу пример, правда, не радостный. В прошлом году мы работали в деревне Нюхча Пинежского района, совместно с подростками и молодежью собрали более 10 тыс. пучков ценных луговых трав. Рядом с селом планируется масштабная лесозаготовка, чем жители крайне недовольны. Их можно понять – увеличится нагрузка на их и без того плохие дороги, повсюду будут пыль и грохот. Лесовозный волок будет идти прямо по деревне, хотя есть более выгодный для заготовителя путь доставки. Просто компания об этом не знает, а нам местные об этом рассказали, так как мы смогли наладить коммуникацию. При этом мы проверяли предоставленные местными данные о болотистой почве у отраслевых специалистов, и они нашли тому подтверждение. Иными словами, если бы лесопромышленная компания приняла нашу помощь, прислушалась к людям и вовремя поняла, что строит дорогу по болоту, то могла бы и свои расходы сократить, и не нарушать уклад жизни населения. Но компания, кстати, одна из крупнейших в России, предпочла построить дорогу на болотистом грунте и утопить миллионы. Чтобы не повторять такие ошибки, надо задуматься о коллаборации, в ней социальные проекты могли бы взять на себя роль посредника, обеспечивая многостороннюю связь, на поддержание которой у крупных промышленных компаний часто просто нет времени.

– Помимо социальных выгод, какие еще преимущества для ЛПК обеспечит сотрудничество с вашим проектом?

– Вторую группу преимуществ я называю информационно-сырьевыми. С нашей помощью можно оздоровить ресурсную базу, обеспечить более четкое планирование лесосек, повысить эффективность контроля состояния леса. Лес – это живая экосистема, поэтому нужен постоянный мониторинг, который невозможно обеспечить в одиночку сугубо за счет технических средств. Социальные проекты могут проводить реальный наземный полевой мониторинг – от цветочка до дерева. Это позволит быстро реагировать на болезни растений, сохраняя лес, и эффективно планировать работы. С нами и подобными проектами ЛПК будет знать буквально все о своих лесах. Мы работаем с ведущими специалистами на местах и растим новых профессионалов за счет обучения молодежи. Поверьте, их данные куда точнее тех, что предоставлены беспилотниками, и позволяют решать важнейшие вопросы, допустим, проблемы дутой лесосеки и простоя техники.

– Осталась третья группа выгод.

– Да. Экономически-репутационные. С каждым годом потребители продукции все больше интересуются экологией. Поэтому бизнесу приходится экологизировать свои процессы, чтобы повысить лояльность аудитории. В борьбе за клиента все чаще побеждает та компания, которая поддерживает социальные проекты. Реальные, а не придуманные для галочки. Поддерживая реализацию недревесных ресурсов, лесопромышленная компания повысит свой престиж в глазах общественности и получит конкурентное преимущество. Плюс к тому, я уверен, что органы власти, распределяя финансирование проектов по освоению лесов, обращают внимание и на отношение претендентов к экологии. В Минпромторге не раз отмечали важность интенсивного лесопользования, которое подразумевает не максимально быструю вырубку леса, а всеобъемлющее и бережное использование всех видов лесных ресурсов. Включая и недревесные.

– Из вашего интервью журналу «Поляна»³ мы узнали, что вы развиваете концепцию лесопродуктовых полос, которая позволяет оздоровить лес, увеличить его объем, а также развить сферу заготовки дикоросов и суперфудов. Скажите, может ли эта концепция стать точкой пересечения интересов ЛПК, сборщиков и социальных проектов?

– Я просто уверен в этом. Лесопродуктовые полосы – это уникальная технология на основе работ профессора Измоденова. Сейчас ее развивает наш научный куратор, доцент кафедры САФУ Сергей Капустин. Он подробно описал ее и в «ЛесПромИнформ»⁴, и в «Поляне»⁵. Технология лесопродуктовых полос нацелена на интенсивное лесопользование, так как позволяет глубже понять естественные процессы в жизни леса и использовать их на благо отрасли. Простой пример – конфигурация лесосеки. Сейчас все лесосеки квадратные, что губительно для леса. Можно заготавливать больше древесины, если форма лесосеки будет соответствовать биотопам местности, проще говоря, будет без прямых углов. И это только по конфигурации, я уже не говорю о сроках примыкания лесосек, фитомелиорации, повышающей стойкость лесов к вредителям, о снижении пожароопасности и о других аспектах, которые также входят в нашу концепцию. Бесполезно сажать миллионы одинаковых саженцев! Они сгорят, так как монокультура неустойчива. Лесопродуктовая полоса отличается высокой продуктивностью и устойчивостью, поэтому горит значительно реже и хорошо наращивает объем. Если бы наша концепция обрела популярность, ЛПК не пришлось бы тратить колоссальные средства на лесовосстановление. При этом наша технология адаптирована к условиям тайги, что дает ей дополнительное преимущество.

– То есть технология лесопродуктовых полос значительно дешевле, чем большинство ныне реализуемых лесовосстановительных мероприятий?

– Да, это так. Наш концепт экономичнее, так как базируется на естественных процессах, природных взаимосвязях всех компонентов лесной экосистемы. Кроме того, развитие лесопродуктовых полос включает активное участие местного сообщества, это еще и социальная практика, способная объединить ЛПК, грибников, пчеловодов, фермеров, социальные проекты и т. д. Иными словами, лесозаготовительные компании, использующие концепцию лесопродуктовых полос, смогут развивать и свое хозяйство, и смежные предприятия, что важно для регионов.

Да, это выгодно не только для ЛПК, но и для пищевой промышленности, сельского хозяйства, туризма и образования. Это глобальная кооперация, обеспечивающая синергетический экономический эффект.

– Как я понимаю, образовательная программа, о которой мы говорили ранее, направлена на увеличение числа специалистов, владеющих подобными – эффективными, экономичными и, главное, экологичными – технологиями оздоровления леса.

– Да. И особенно приятно, что вы сделали акцент на оздоровлении лесов. Профессор Измоденов, труды которого мы адаптируем, ведь тоже занимался обучением. Как и он, мы стараемся в первую очередь пробудить в поколении любовь к лесу, с этого начинается любая технология. Возможно, благодаря нашему и подобным проектам появятся новые деятели, идущие путем экологизации. Наша задача – показать детям и молодежи, что лес – это стихия, единый организм и пора перестать относиться к нему как к набору деревьев.

– Какими вы видите результаты своего труда по основным направлениям деятельности проекта?

– Хотим провести все запланированные исследования в Пинежском районе, тщательно изучить предоставленные нам 16 га леса, создать там испытательный научный центр для отработки нашей технологии. Параллельно будем развивать в регионе туристическое направление, проводить образовательные мероприятия. Также запустим совместный проект с «Росатомом», в рамках которого молодежь атомных городов будет оздоравливаться и получать полезные навыки. В этом году хотим обучить на базе парка «Таганай»⁶ 20 ребят из трех городов Челябинской области, надеемся, что в будущем они помогут нам, передавая свои знания другим детям.

– Расскажите, пожалуйста, о коллективе специалистов проекта.

– Команда собралась очень сильная и сплоченная. В числе наших экспертов Галина Мирошникова – специалист-ботаник, объездившая почти весь мир. Также с нами работает Сергей Капустин, кандидат физико-математических наук из САФУ, изучающий лес как экосистему. Мы сотрудничаем с Анной Карпелюк, профессиональным экологом, членом Общественной палаты Челябинской области. Еще у нас в команде есть специалист мирового уровня Кира Ситкина, доцент кафедры экономики природопользования МГУ, принимающая участие в составлении плана устойчивого развития Арктики.

Я благодарен коллегам и нашим партнерам – государственной корпорации «Росатом» и благотворительному проекту «Анна помогает». Также хочу выразить благодарность за поддержку Союзу переработчиков дикоросов «Национальный экоресурс» и лично его президенту Юрию Рудакову. 

Текст Светлана Балакай, автор журнала «Поляна»
Фото из личного архива Игоря Яковлева

1 Об этом см.: «ЛесПромИнформ». 2025. № 1 (185).
2 Населенные пункты, в которых расположены предприятия атомной промышленности, работающие на развитие энергетики, технологий, науки и производства. По информации rosatom-travel.ru, в России насчитывается 32 города, которые относятся к атомным. Атомграды окружены крупными лесными массивами, расположены возле крупных транспортных артерий... Лишь 12 из 32 городов присутствия «Росатома» имеют статус закрытого административно-территориального образования (ЗАТО). 20 городов открыты для свободного посещения. ЗАТО имеют буферные зоны, также открытые для визитов.
3 https://napolane.ru/journal/articles/zelenaya-razvedka-ishchet-partnerov-dlya-vosstanovleniya-lesa/
4 «ЛесПромИнформ». 2025. № 2 (186)
5 https://napolane.ru/journal/articles/dikorosy-pomogut-vosstanovit-balans-v-prirode/
6 Национальный парк на Южном Урале, в Челябинской области.