Сколько можно сажать леса на бумаге?

Какие чувства испытывает «среднестатистический» россиянин, когда слышит, что где-то в далеких странах население страдает без воды? Что степи и пустыни буквально наступают на людей? Или что на почвах, подверженных эрозии, уже давно ничего не растет? Положа руку на сердце − никаких. Слишком утомительно думать о чужих проблемах, когда у нас и своих предостаточно. А такие ли уж они чужие? Ведь опустынивание земель − глобальное явление современности, с которым сталкивается все больше и больше государств мира. Может, кто-то слышит об этом впервые, но это факт: более 20 субъектов Российской Федерации (по разным оценкам, от 50 до 100 млн га) подвержены негативным процессам опустынивания и засухи. Особенно уязвимы Ставропольский край, Дагестан, Ростовская область и Калмыкия. Выход, конечно, есть − лесозащитные полосы. Но вот что интересно: кто ими сейчас занимается?

Сегодня в России из 220 млн га сельхозугодий 129 млн га относятся к эрозионноопасным или уже эродированным. Это далеко не новая проблема, о ней всерьез заговорили еще в XIX веке. Но актуальной тема стала почти сразу после Второй мировой войны, когда по стране пронеслись пыльные бури, нанеся большой ущерб сельскому хозяйству. Засуха 1946 года заставила население голодать. Южные территории всегда были главной житницей страны. Однако они также всегда считались и зоной рискованного земледелия, несмотря на теплый климат и плодородие почв. В редкие годы здесь удавалось снимать достойные урожаи. И одной из серьезных причин недоборов или даже полной гибели посевов было безлесье. Незащищенные земли из-за ветровой и водной эрозии становились бесплодными и зачастую выводились из оборота. Необычайно жестокие засухи поражали эти территории неоднократно: в 1891−1893, 1911, 1921, 1946 и потом уже в 1975 годах.

Тогда, в 1948 году, был принят известный в истории сталинский «План преобразования природы». Таких темпов высаживания полезащитных полос и противоэрозионных насаждений не только СССР, но и весь мир прежде не знал: мы посадили более 2 млн га насаждений и создали разветвленную агролесомелиоративную службу с 200 лесозащитными станциями, оснащенными по последнему слову техники. В эти годы были «проложены» лесные полосы по берегам Волги, реки Урала, Дона и Северного Донца. Эти проекты разрабатывал «Агролеспроект», известный сейчас под названием «Росгипролес».

В работе принимали участие 80 000 колхозов, 2 000 совхозов, 3 000 моторно-тракторных станций, 250 новых степных лесхозов и лесничеств. Выполнение плана преобразования природы воспринималось населением с большим энтузиазмом. Было создано много питомников, которые позволили в течение 3 лет вырастить 14 млрд сеянцев. Ежегодный объем лесопосадок с 1950 года составлял свыше 400 000 га.

Государственные защитные лесные полосы преградили путь суховеям, дувшим с юго-востока. Они предохраняли от высыхания реки, от засыпания пылью сельскохозяйственные поля, замедляли поверхностный сток, приводящий к водной эрозии, положительно влияли на вод­ный баланс полей. Неудивительно, что после этого значительно выше стали урожаи сельскохозяйственных культур: зерновые в лесостепной зоне увеличились на 14−33%, в степной − на 14−24%, сухостепной − на 24−33%. Однако вскоре воодушевленные успехами «преобразователи природы» расслабились и после 1952 года существенно сократили объемы финансирования на создание лесополос.

Однако в 1967 году страну снова постигла та же участь. Пыльные бури на юге страны и сильнейшая водная эрозия на распаханных склонах заставили правительство принять постановление, по которому защита почв от водной и ветровой эрозии была признана важнейшей государственной задачей. Причем в тех районах, где в свое время были созданы агролесомелиоративные сис­темы, выдувание почв оказалось минимальным. Началась очередная кампания по посадке защитных полос. С 1967 по 1970 год в СССР появилось 740 000 га новых лесомелиоративных насаждений. Продолжала формироваться отраслевая база, открывались специализированные лесомелиоративные станции, степные лесхозы целевого назначения, лесные питомники для выращивания посадочного материала. Велась интенсивная научная работа и подготовка кадров.

Одновременно правительство поставило перед лесомелиораторами задачу ввести в хозяйственный оборот бросовые земли. Ее удалось выполнить: было высажено 462 000 га защитных лесонасаждений, что поз­волило возродить большие участки неплодородных почв. Но в тот же период возникла еще одна очень острая проблема: в 70-е годы началось интенсивное опустынивание черных земель и кислярских пастбищ на юге России. В этом оказались виноваты люди: при выпасе овец на этих землях они загубили сотни тысяч гектар. Правительство распорядилось закрепить пески на 14 000 га в течение 1977−1980 годов. В итоге к 1990 году здесь было высажено свыше 240 000 га леса. И рост пустынь остановился…

Надолго ли? Несмотря на то что даже в начале 90-х годов государство формально не отказывалось от своей обязанности защищать почвы от эрозии, на деле ничего не происходило. Происходило исключительно на бумаге. В 1992 году была разработана государственная программа повышения плодородия почв. В 1994 году Россия приняла закон о мелиорации земель. Вся проблема заключалась в отсутствии финансирования. О том, насколько за эти годы упали объемы создания лесозащитных полос, лучше всего говорит статистика. Если в конце 40-х − начале 50-х годов в стране ежегодно сажали до полумиллиона гектаров защитных лесов, в 70-е годы − по 100000−120000 га, то в 1995-м − уже 14000−15000 га. Для такой огромной страны это смешные цифры.

К 1996 году в России осталось не более 8 областей, где выполнялся какой-то минимум работ. Но в том же году правительство утвердило новую программу на период до 2000 года. Согласно ей, ежегодный объем работ должен был составить 100 000 га, однако ее мы выполнили всего на 19%.

В 2001 году появилась еще одна федеральная целевая программа повышения плодородия почв России. Так как две предыдущие программы оказались невыполненными, объем работ пришлось сократить до 380 000 га. Как пишет Владимир Гурвич в своей статье «Без ответственности к будущему», «специалисты делят защитное лесоразведение на три группы в зависимости от их значимости. Противоэрозийное лесоразведение защищает земли от вымывания и выдувания − это наиболее важные насаждения. Второе по значению лесоразведение − пастбищезащитное. Оба вида работ должны финансироваться из федерального бюджета. А полезащитные − за счет местных бюджетов и частных вложений. Так вот, если раньше приоритет отдавался первым двум видам деятельности, то в последнем варианте ФЦП стали преобладать полезащитные насаждения. Таким образом, власти решили снять с федерального бюджета всю нагрузку по финансированию лесозащитных мероприятий, переложив ее на местные бюджеты. И результат такой политики не заставил себя ждать. Если в 2002−2003 годах объем работ в среднем составлял 17000−19000 га, то в 2003 году − уже только 16 000 по всем трем видам насаждений».

Конечно, по сравнению с 90-ми годами прошлого столетия объемы защитных посадок леса все-таки увеличились. Теперь ими занимаются не в 8, а в 43 регионах Российской Федерации. Правда, специалисты утверждают, что радоваться тут все равно нечему: в результате такого распыления средств эффективность от их использования небольшая. Имеют смысл только системные посадки, а не «точечные». Так что программа, действовавшая в течение 2001−2005 годов, снова была выполнена не более чем на 16−17%.

Осенью 2005 года правительство РФ утвердило концепцию еще одной федеральной целевой программы «Сох­ранение и восстановление плодородия почв земель сельскохозяйственного назначения и агроландшафтов как национального достояния России на 2006−2010 годы». Неудивительно, что после череды неуспехов всех принятых программ концепция была воспринята общественностью с немалой долей скепсиса. И дело тут не только в неверии государству. Сам текст концепции приводит к определенным выводам.

С учетом ограниченных возможностей финансирования агролесомелиоративных работ из федерального бюджета и бюджетов субъектов РФ предусматриваются три разных варианта развития защитного лесоразведения − «минимальный», «реалистический» и «оптимистический».

В соответствии с «оптимистическим» вариантом развития событий планируется, что из 336 000 га необходимых полезащитных лесных полос будет создано лишь 22 000 га. При «реалистическом» сценарии защитных лесополос планируется создать 19 000 га, а при «минимальном» − и вовсе 15 000 га. Такая же ситуация и с другими типами защитных насаждений. Из 232 противоэрозийных насаждений («первоочередная потребность») планируется создать при «оптимистическом» сценарии 106 000 га, при «реалистическом» − 78 000 га, а при «минимальном» − 50 000 га.

Из 191 000 га пастбищезащитных насаждений («первоочередная потребность») при «оптимистическом» сценарии планируется создать 26 500 га, при «реалистическом» − 21 000 га, а при минимальном − 15 000 га. Только рубок ухода в защитных насаждениях при «оптимистическом» сценарии предполагается выполнить в полном объеме. Причем при «оптимистическом» варианте расходы более или менее равномерно распределяются между федеральным бюджетом и бюджетами субъектов федерации. При «реалистическом» и особенно при «минимальном» сценариях возрастает доля расходов для бюджетов субъектов федерации.

Вот как прокомментировал этот документ «Гринпис» России: «Даже 759 000 га защитных насаждений, о необходимости которых говорится в концепции (но которые в реальнос­ти не планируется создавать), − это лишь малая часть от реальной потребности. По самым минимальным оценкам, потребность в защитном лесоразведении в России составляет 5−6 млн га, с учетом того, что многие ранее созданные защитные леса уже пали жертвой стихийных заготовок дров и стройматериалов местным населением, сельскохозяйственных палов и стихийных бедствий. А уж те объемы защитного лесоразведения, которые на самом деле предусмат­риваются концепцией (даже при „оптимистическом“ сценарии) и вовсе несоизмеримо малы по сравнению с реальной потребностью».

Что такое защитное лесоразведение в широком понимании? «Один из главных способов поддержки не только сельского хозяйства как такового, но и сельских населенных пунктов в целом. Это не только способ повысить плодородие земель и снизить риски в сельскохозяйственном производстве, но и возможность дать людям в сельской местности рабочие места, обеспечить защиту населенных пунктов от природных катастроф и в целом сделать мало-лесные районы России более удобными и привлекательными для проживания», − говорится на сайте Лесного форума «Гринпис» России.

Все это, безусловно, так. Да и, кроме того, не стоит, наверное, забывать, что Россия по праву считается родиной защитного лесоразведения. Идею о защите полей лесами еще в 1767 году высказал агроном А. Болотов, а через 20 лет уже вышел первый указ о разведении в степи защитных лесов. Русские ученые В. Докучаев, Г. Высоцкий, В. Вильямс создали науку о взаимосвязи и взаимодействии леса и степи, о значении лесных насаждений в борьбе с эрозией почв, пыльными бурями, засухами и суховеями. До сих пор признаются эталонными экосистемы, заложенные в Каменной степи Воронежской области экспедицией почвоведа В. Докучаева. Советскую методологию и практику предотвращения эрозии и опустынивания сельхозземель давно позаимствовали у нашей страны Китай, Ливия, Судан, Иран, Йемен, Непал и прекрасно ее реализуют. А мы в последнее время только и тешим себя тем, что «сажаем» защитные леса на бумаге. Так они точно никогда не вырастут. Может, уже пора заняться настоящими делами?

Иветта КРАСНОГОРСКАЯ, Лев КРЫЛОВ