Юрий Лахтиков: к бизнесу наконец-то повернулись лицом!
Как «регуляторная гильотина» может избавить бизнес от избыточных норм, а новый «инвестиционный кодекс» – обеспечить долгожданные денежные вливания в целлюлозно-бумажную промышленность, размышляет председатель правления РАО «Бумпром» Юрий Лахтиков.
– Юрий Олегович, с какими результатами отрасль завершила 2019 год?
– В прошлом году значительно снизились цены на большинство видов продукции ЦБП, которые составляют основной объем экспорта: товарную целлюлозу и древесную массу, бумагу газетную и офсетную, крафт-бумагу и крафт-картон, тест-лайнер и флютинг. Большие трудности испытывали экспортеры газетной бумаги из-за введения в июле правительством Индии ввозной таможенной пошлины 10% на продукцию из России и ряда стран. Сократились физические объемы поставок на экспорт целлюлозы (с 2103 до 1960 тыс. т) и крафт-лайнера (с 941 до 848 тыс. т). Снижение физических и стоимостных объемов импорта бумаги, картона и изделий из них было менее заметным, что привело в итоге к уменьшению положительного сальдо внешнеторгового баланса по 47–48 группам товаров с $1585 млн до $983 млн.
Производство бумаги и картона в России в 2019 году в сравнении с 2018 годом почти не изменилось и 9131 тыс. т (+0,7%), из которых за рубеж было отправлено 3498 тыс. т, всего на 1,0% больше, чем годом ранее. Объемы производства целлюлозы и древесной массы снизились до 8249 тыс. т (на 3,8%). На 11,7% меньше было произведено тарного картона (крафт-лайнера), всего 1644 тыс. т. В то же время значительно выросло производство упаковочных видов бумаги и картона из вторичного волокна: флютинга на 11,1% (+140 тыс. т), тест-лайнера – на 27,8% (+180 тыс. т), – что говорит об увеличении доли перерабатываемой макулатуры на отечественных предприятиях.
В прошлом году на 6,4% (до 2931 млн м2) выросло производство гофрокартона, на 10,4% (до 152 млн усл. кусков) – обоев. На 30% увеличилось производство бумажных мешков и сумок (до 1858 млн шт.). Производство газетной бумаги снизилось незначительно: с 1527 до 1516 тыс. т (–0,7%). При этом тоннаж экспорта газетной бумаги вырос с 1164 до 1246 тыс. т (+7,0%). Внутреннее потребление газетной бумаги в 2019 году продолжало снижаться и составило 270 тыс. т, тогда как годом ранее было 362 тыс. т (–25%). На 9,1% (до 4891 млн рулонов) увеличилось производство туалетной бумаги, при этом импорт остался неизменным –35 тыс. т, а экспорт вырос с 56 до 63 тыс. т (+12%).
– А как вы оцениваете современное состояние целлюлозно-бумажной промышленности России?
– На момент непредвиденного распространения коронавируса ситуацию в ЦБП России можно было охарактеризовать как спокойно выжидательную: без особого движения вверх или вниз. Это было связано как с проблемами экономики в стране, так и с конъюнктурой на мировых рынках. В настоящее время крупные предприятия с непрерывным циклом производства продолжают работать, переведя при этом максимальное количество непроизводственного персонала на удаленную работу и приняв дополнительные меры безопасности. Что касается средних и небольших предприятий, то итоги прохождения текущего кризиса еще предстоит оценить.
В целом мировая целлюлозно-бумажная промышленность до недавнего прошлого находилась на подъеме. На европейском рынке последние два года было заметно оживление, особенно в потреблении упаковочных и санитарно-гигиенических видов продукции. Это связано с глобальной политикой замещения продуктов из невозобновляемых видов сырья (химического волокна, пластмасс, пластиковых пакетов, одноразовой посуды и т. д.) возобновляемыми, произведенными в первую очередь из растительного сырья, включая древесину.
Глобальная политика устойчивого развития находит поддержку во многих развитых и развивающихся странах, в Европе, Азии, Северной и Южной Америке, на севере и юге Африканского континента. В России также наблюдаются значительные изменения и в государственном регулировании обращения с отходами производства и потребления, и в усилении ответственности промышленных предприятий за негативное воздействие на окружающую среду, и в развитии у населения культуры потребления и постепенном внедрении системы раздельного сбора ТКО на муниципальном уровне. В сетевых магазинах все чаще появляются варианты экологичной упаковки с большими и красивыми лейблами, на которых указано, что это продукция произведена либо из возобновляемого, либо из регенерированного сырья (в том числе макулатуры) и не оказывает негативного действия на экологию.
Так или иначе тема экологии красной нитью проходит через все дальнейшее развитие мировой экономики. И у ЦБП огромное преимущество из-за того, что все сырье для нашей отрасли возобновляемое. Здесь мы находимся в заведомом приоритете по сравнению с такими отраслями, как, например, нефтехимия, металлургия. Поэтому мы с оптимизмом глядим в будущее, ведь Россия располагает большими запасами лесов и хорошо развитыми технологиями, большим рынком квалифицированной рабочей силы, которая может производить продукцию мирового уровня качества.
– Вы сказали, что в России постепенно расширяется использование экологичной упаковки. А какой объем внутреннего потребления бумажной продукции?
– Внутренне потребление бумажной продукции в нашей стране соответствует среднемировому уровню и составляет 45–50 кг на человека в год. Эта цифра мало меняется последние 4–5 лет и напрямую связана с экономической ситуацией в стране. Понятно, что потребитель использует не целлюлозу, а готовый продукт – ту же упаковку, офисную бумагу, санитарно-гигиенические изделия, обои, декоративные покрытия, канцтовары. Поэтому здесь многое зависит и от работы других отраслей, таких как пищевая, текстильная, легкая промышленность, то есть тех, которые ориентированы на внутреннее потребление и нуждаются в упаковке. Раз они не показывают роста, соответственно, меньше используют упаковки, в том числе бумажно-картонной. Поэтому и потребитель меньше этой упаковки получает.
– Насколько мы отстаем от развитых стран по этому показателю?
– В европейских странах и США в разы больше потребление бумажной продукции, чем в нашей стране. Среднестатистический европеец или американец использует 200–250 кг в год. Притом что уровень потребления за последние 10 лет заметно снизился, из-за того что меньше стали печатать офисных документов, вводят электронный документооборот, больше информации стали получать из интернета, а не из печатных изданий. Но я думаю, что ниже 150 кг на человека в год этот показатель не будет в развитых странах. Для России, я полагаю, при создании благоприятных условий, к 2030–2035 году вполне возможен двукратный рост среднедушевого потребления, до 100 кг в год. Но это может произойти только при наличии государственной стратегии устойчивого развития, в которой будет приоритет в производстве и потреблении возобновляемых продуктов, и при проведении всеми государственными органами соответствующей политики, скоординированной со всеми отраслевыми стратегиями, согласованной с объединениями работодателей и обществом.
– Что нужно делать, чтобы увеличить потребление бумаги россиянами?
– Частично я уже ответил на этот вопрос, но в первую очередь нужно добиться изменения экономической ситуации. То есть того, к чему призывает Владимир Путин: повысить жизненный уровень, что повлечет и рост уровня потребления, в том числе и бумажно-картонной продукции. С одной стороны, у потребителя будет возможность купить изделие из бумаги или картона в том или ином виде. А с другой – необходимо привить на всех уровнях общества навыки устойчивого потребления, направленные на увеличение доли возвращаемых в производство отходов. Если даже стремиться не к стопроцентной утилизации, как некоторые наши коллеги, то хотя бы поднять ее до 50–60% за ближайшие 5–10 лет было бы правильно во всех отношениях – и для достижения Россией заявленных целей устойчивого развития, и с точки зрения улучшения экономики производства и, как следствие, роста конкурентоспособности российской продукции на внутреннем и внешнем рынке, и в удовлетворении растущего внутреннего спроса без значительного увеличения использования в производстве первичного древесного волокна и обеспечении того самого двукратного роста потребления, и в повышении общей культуры российского общества.
– Как отечественная ЦБП работает в условиях международных санкций?
– Притерпелись, работаем. У нас сохранился достаточный объем экспорта, особенно на азиатские рынки. Продолжаются поставки в Европу, постепенно, осторожно наращиваем поставки в страны Африки. На нашей стороне глобальные долгосрочные тренды устойчивого развития, в соответствии с которыми наша продукция всегда будет востребована и в России, и за рубежом. Наша задача сейчас – научиться максимально эффективно управлять лесами, которые, как и нефть, газ, металлы, являются главным, но при этом наиболее перспективным национальным достоянием.
– Лесной комплекс в целом ведь под санкции не попал?
– Так или иначе под санкции попали все, просто кого-то они коснулись больше, кого-то меньше. У нас рядом крупных ЦБК владеют международные холдинги, которые могут найти наиболее эффективные схемы финансирования, а главное – есть многолетний опыт преодолевания кризисных ситуаций. Труднее приходится средним и небольшим предприятиям. И здесь большое спасибо хочется сказать коллегам из Минпромторга России, Российского экспортного центра, Торгово-промышленной палаты за разработанные и широко применяемые программы поддержки экспортеров и производителей, сопровождение и финансирование приоритетных инвестпроектов. В настоящее время, наверное, можно выделить два основных направления инвестирования. Во-первых, в экологические проекты и внедрение наилучших доступных технологий, поскольку именно этот фактор является сейчас ключевым для повышения эффективности производства за счет снижения удельного энерго- и ресурсопотребления, минимизации негативного влияния на окружающую среду и связанных с этим природоохранных платежей. Во-вторых, средства сейчас направляются на диверсификацию тех действующих производств, которые становятся все менее рентабельными, в первую очередь испытывающих большие трудности газетных предприятий, на ввод новых технологических линий по выпуску конкурентоспособной и востребованной рынком продукции, ориентированной на конечного потребителя.
– Однако новых комбинатов никто не возводит. Почему у нас не строят международные лидеры? UPM, к примеру, собирается в Уругвае второй завод строить…
– Здесь мы должны обратиться к национальному законодательству, потому что, к сожалению, у нас оно не дает ясных перспектив для больших инвестиций. Уругвай дает гарантии, специально в своем правительстве выделяет высокопоставленного чиновника, который круглосуточно занимается исключительно этим проектом. Там ответственно обещают инвестору, что для его проекта будет создана специальная инфраструктура: социальная, транспортная, энергетическая – только для обеспечения будущего предприятия всем необходимым, чтобы оно могло выйти на проектную мощность и в дальнейшем производить конкурентную продукцию.
А у нас в рамках механизма приоритетных инвестпроектов в области освоения лесов дают без аукциона и по льготной цене расчетную лесосеку и ждут, когда в чистом поле построят крупный ЦБК. Так было с компанией «Ангара Пейпа» в Красноярском крае и с подобными проектами в других регионах. Как известно, они один за другим лопались.
– UPM в своем заявлении обосновывает решение строить второй завод в Южной Америке тем, что лесные плантации находятся в собственности компании. Это тоже фактор стабильности. Сейчас многие российские участники рынка вновь заговорили о введении частной собственности на лес как о возможности устойчивой работы.
– Вы знаете, у нас всегда любая частная инициатива встречает острую общественную критику. Между тем прежде всего необходимо осмыслить то, что предлагается, и обратиться к опыту ведущих зарубежных компаний. А предлагается передать леса в пользование на долгосрочной или бессрочной основе, но на определенных условиях. Назвать это можно как угодно. Пусть это будет собственность или концессия, но пользователь этих лесных участков должен иметь право этими лесами распоряжаться по целевому назначению, то есть использовать для заявленных целей, а также иметь возможность передать их в залог.
При этом на него возлагается определенная ответственность. Он должен проводить все необходимые мероприятия в лесу: обеспечивать лесовосстановление, проводить рубки ухода и санитарные, прокладывать противопожарные полосы, строить дороги, обеспечивать доступ в лес населения при соблюдении определенных условий, в частности, строгого запрета на разведение костров. Исходя из того, что этот участок передается ему на длительный период, он может планировать свою деятельность, разрабатывать бизнес-стратегию. Он знает, что завтра не придут надзорные органы и не отнимут у него лес под надуманным предлогом. Пока не будет уверенности в завтрашнем дне, бизнес не будет вкладывать в развитие, а тем более в создание новых мощностей, которые стоят миллиарды долларов.
– Глава государства недавно подписал закон о защите и поощрении капиталовложений, который уже окрестили новым «инвестиционным кодексом». Поможет ли его принятие привлечь в ЦБП инвестиции для строительства новых и модернизации имеющихся объектов?
– Если в развитие этого закона в нормативных актах будут четко прописаны обязательства и права инвесторов и государства, я думаю, это позволит создать необходимый механизм государственно-частного партнерства и даст гарантии долгосрочного планирования, защиты собственности и инвестиций, без которых в принципе невозможен бизнес. Там должна быть прозрачная и понятная политика, рассчитанная минимум на 10 лет, для того чтобы какой-то проект greenfield мог выйти на проектную мощность и начать окупаться, чтобы бизнес мог вложиться, зная, что он свои средства не потеряет, а, наоборот, приумножит. Нужно, чтобы этот инвестиционный кодекс был своего рода кодексом чести как властей, так и бизнеса. Тогда все заработает. Все крупные компании ЦБП ждут принятия этого закона, для того чтобы свои средства вкладывать более безопасно, прогнозируемо, а также попытаться привлечь зарубежные средства.
– Вы принимаете участие в работе советов правительственных органов по реализации постановления Правительства РФ, которое отменяет нормативные правовые акты времен СССР и РСФСР. Что принесет «регуляторная гильотина» компаниям ЦБП?
– Впервые на нашей памяти ситуация переворачивается на 180 градусов. Если раньше бизнес чувствовал ограничения действующих законодательных актов, собирал обоснования, обивал по ведомствам пороги, доказывая, что то или иное положение необходимо отменить, и его, как правило, отфутболивали, то сейчас бизнес согласовывает перечень актов, которые подлежат гильотинированию, то есть замене или пересмотру, и уже профильное министерство обязано объяснить, почему такая отмена невозможна или до сих пор существует норма, которой уже полвека.
Участники и эксперты рабочих групп – это в основном представители бизнеса, профильные министерства представлены руководителями или их заместителями в качестве сопредседателей. РАО «Бумпром» в настоящий момент входит в три рабочие группы: по лесному хозяйству, экологии и охране труда.
– Какие акты действительно устарели? Чем их нужно заменить?
– Например, есть проблема, история которой берет начало в 60–70-х годах прошлого века, но для нас она сейчас принципиальна. Речь идет о предельно допустимых концентрациях (ПДК) вредных веществ в водных объектах рыбохозяйственного значения, которые были разработаны в СССР и в настоящее время применяются Росрыболовством для нормирования промышленных предприятий одновременно с действующей системой нормирования сбросов вредных веществ (ВВ), применяемой Росприроднадзором в виде согласованных и выданных предприятиям временных разрешений на эти сбросы. Мало того, что рыбохозяйственные нормативы технически и экономически недостижимы, а у ведомства отсутствуют научные обоснования применяемых ПДК, они еще и вступают в противоречие с показателями, применяемыми другим ведомством – Росприроднадзором, и тем более технологическими показателями, установленным для предприятий ЦБП приказом Минприроды России в соответствии со Справочником по наилучшим технологиям в ЦБП (ИТС 1–2015). Этот справочник разрабатывался на основе европейского справочника BREF и с учетом опыта передовых зарубежных и отечественных предприятий. Думаю, никто не будет спорить, что европейцы не менее трепетно относятся к вопросам экологии, чем Росрыболовство. И тем не менее европейские предприятия ориентируются на технологические показатели, которые в сотни и тысячи раз мягче наших родных ПДК, а количество их в десятки раз меньше, чем указано в Приказе №552 Минсельхоза России «Об утверждении ПДК», не причиняют доказанного вреда аквакультурам водных объектов, население и рыба не гибнут. А главное – эти показатели экономически и технически достижимы. Если мы ориентируемся на передовые технологии, давно и успешно применяемые за рубежом, то почему мы не можем адаптировать для использования зарубежные системы нормирования, логичные и обоснованные?
Везде эта проблема очень острая. В первую очередь на предприятиях «Водоканала», но также на оборонных предприятиях, металлургических, химических, то есть на всех, которые используют водные объекты в производственной деятельности. И на всех уровнях все говорят о том, что применяемая Росрыболовством методика противоречит проводимой государством и предприятиями политике внедрения наилучших доступных технологий.
– Можно ли сказать, что в советское время были очень высокие экологические показатели?
– Эти требования не выдерживает ни одна технология в мире, кроме замкнутого водооборота, при котором нет сбросов. Показатели были высокими, но никем не нормировались и никем не соблюдались, зачастую не было даже аккредитованных методик для настолько низких концентраций вредных веществ. Предприятия просто работали в такой обстановке, а рыбхоз работал сам по себе со своими ПДК. В последние годы их все активнее применяют, для того чтобы нормировать предприятия.
Мы надеемся, что в рамках деятельности рабочей группы по использованию механизма регуляторной гильотины мы сможем обсудить эту проблему при участии чиновников из Росрыболовства и найти компромисс. Отрадно, что бизнес выступает инициатором отмены или пересмотра действующих еще с советских времен норм и правил, а ведомства обязаны убедительно обосновать свою позицию. Возможно, к бизнесу наконец-то повернулись лицом.
– Как внедряются наилучшие доступные технологии на отечественных комбинатах? Как обстоит дело с экологической безопасностью производства на отечественных комбинатах?
– РАО «Бумпром» участвовало в анализе мировой практики еще по наилучшим существующим технологиям, с 2003 года, когда мы проводили первые совещания на эту тему. Надо отметить, что наши предприятия за редким исключением работают на импортном основном технологическом оборудовании, отрасль ориентирована на экспорт и продукция соответствует самым строгим мировым стандартам качества и безопасности. Это достигнуто за счет того, что предприятия постоянно модернизируют свои мощности, внедряя передовые технологические решения, которые позже назвали НДТ. Российские комбинаты изначально соответствуют мировым технологиям, в том числе и по контролю негативного воздействия на окружающую среду. Видимо, поэтому именно у нас появился первый в стране справочник по НДТ в целлюлозно-бумажной промышленности: ИТС 1–2015.
На 2022 год запланирована актуализация нашего справочника. Мы готовимся уже сейчас, поскольку по мере отработки механизма практического применения положений ИТС 1–2015 к деятельности предприятий выявляются вопросы, которые не были учтены в полной мере. Например, по мнению коллег, недостаточно проработаны технологии переработки вторичной массы.
Вопросы энергетики целлюлозно-бумажных предприятий также не были включены в ИТС 1–2015, поскольку в 2015 году мы полагали, что им будут посвящены отдельные межотраслевые, «горизонтальные», справочники, которых тогда не было. Сейчас понятно, что раздел о возобновляемых источниках энергии в части древесных отходов и побочных продуктов переработки древесины благополучно выпали из сферы интересов энергетиков.
Вся энергетика предприятий, по мнению разработчиков соответствующих ИТС, до сих пор основана на использовании традиционных видов топлива, а ее прогрессивность обеспечивается переходом с мазута и угля на природный газ. К сожалению, вовсе не учитывается, что кородревесные отходы, избыточный ил очистных сооружений, непровар, лигнин, сжигаемый при регенерации черного щелока, являются возобновляемыми источниками энергии. Более того, все современные ЦБК проектируются так, чтобы полностью обеспечивать себя тепловой и электрической энергией, произведенной как раз из биомассы. И в частности, комбинат в Уругвае, о котором мы говорили ранее.
Не могу не сказать еще об одном важном итоге 2019 года: АО «Кондопожский ЦБК» в числе 16 пилотных предприятий подало заявку и получило первое в отрасли комплексное экологическое разрешение на производственную деятельность. Мы приобрели бесценный опыт сотрудничества экологов предприятий в рамках рабочей группы по НДТ, отработали взаимодействие с Минприроды России и Росприроднадзором, коллегами из Бюро НДТ, экспертными и научными организациями. В текущем году мы будем развивать это направление, исключительно важное как для экономики России, так и для сохранения природной среды в интересах будущих поколений.
Текст Иван Якубов
