Цифровизацию лесного хозяйства подменили оцифровкой документов

Законодатель заблудился в лесу, а арендаторы и лесничества запутались в лесных отношениях

1 января 2022 года вступают в силу новые поправки в лесное законодательство России. Однако многочисленные попытки совершенствования системы нормативного регулирования лесной сферы фактически привели к изменению Лесного кодекса РФ до неузнаваемости.

Многие новые нормы кодекса вышли за границы предмета его правового регулирования. «По форме это еще федеральный закон, а по сути уже неудобочитаемая инструкция», – считает заведующий кафедрой лесной политики, экономики и управления Санкт-Петербургского государственного лесотехнического университета им. С. М. Кирова, доктор экономических наук Владимир Петров. Исправить это уже вряд ли возможно, и надо начинать с чистого листа. Почему, профессор Петров объяснил корреспонденту журнала «Леспроминформ».

– Владимир Николаевич, с 2022 года фактически вводится запрет на экспорт необработанной хвойной древесины. К чему это приведет?

– Лесной сектор России – часть национальной экономики, а лес – государствообразующий ресурс. Защита единого национального экономического пространства, поддержание его стабильного функционирования и поступательного развития – одна из главных обязанностей государства, основа конституционного строя России. Обеспечивается такая защита на основе верховенства государственной власти, что находит отражение во внешней и внутренней лесной политике.

Запрет экспорта круглого леса, полный или частичный, является протекционистской мерой. Все лесные державы применяют протекционистские меры, направленные на поддержание экономики своих товаропроизводителей путем регулирования экспорта или импорта необработанной древесины и (или) продуктов ее переработки.

Но сегодня многие лесополитические решения в нашей стране не согласуются с законами лесной экономики, дестабилизируют сложившиеся экономические отношения между производителями и потребителями лесоматериалов. Нарушается принцип предсказуемости решения властей в области лесных отношений. Частая дестабилизация становится причиной появления незаконных лесозаготовок, дополнительных бюджетных затрат на борьбу с ними. По моим расчетам, средняя рентабельность лесозаготовок законопослушного арендатора лесного участка не превышает 15%, в то время как нелегальная заготовка древесины рентабельна на 200%.

О запретительных мерах можно уже сейчас говорить вполне конкретно – это введение квот и экспортных пошлин на лесоматериалы, о государственной поддержке отечественных товаропроизводителей пока ничего нельзя сказать с уверенностью.

– А какой она должна быть?

– В идеале двуединая задача лесной политики – это обеспечение принципа верховенства власти, точнее сказать, верховенства права, и гарантирование отечественным лесозаготовителям и переработчикам древесины стабильных экономических условий. Такое требование высказал глава нашего государства на совещании по вопросам развития и декриминализации лесного комплекса: «Прошу правительство подготовить законодательную, нормативную базу для решения следующих задач: нужно наконец поставить жесткий заслон бесконтрольному вывозу необработанной древесины».

Помимо этого, президент поручил запустить с 1 января 2021 года программу льготных кредитов на модернизацию производств по переработке древесины. Таким образом, было обозначено направление развития внутренней и внешней политики государства в отношении лесопромышленного комплекса. Обеспечить «жесткий заслон» можно административными и экономическим методами. В нашем случае по форме были применены экономические методы, а по юридическому содержанию – административно-запретительные. Хочется надеяться, что такие меры будут дифференцированы по регионам, с учетом особенностей межрегиональных лесных рынков и наличия деревоперерабатывающих мощностей. В первую очередь в них нуждаются Дальний восток и Сибирь, где есть лесные ресурсы, но недостаточно мощностей для их переработки.

– Как новые правила вывоза древесины повлияют на наполнение внутреннего рынка и развитие глубокой переработки?

– Сомневаюсь, что запретительные меры приведут к массовому появлению новых деревообрабатывающих и целлюлозно-бумажных производств. И отмечу, что основа таких сомнений опять-таки быстроменяющееся лесное законодательство, отсутствие предсказуемости и системности решений государственной власти в лесной политике. В целом подобные непопулярные меры я поддерживаю, но правительство должно четко обозначить экономический курс развития страны, например, переход от экономики продаж к экономике производства.

– Что изменится на внешних рынках, как перераспределятся сырьевые потоки?

– Можно предположить последствия политических решений для экономики лесопромышленного комплекса, которые будут существенно различаться по регионам. Это взрывной рост экспорта необработанной древесины в текущем году; закрытие лесозаготовительных предприятий, специализирующихся на экспорте необработанной древесины; потеря мест на внешних лесных товарных рынках; локальная безработица и социальная напряженность; образование свободных лесных участков или интеграция лесозаготовительных предприятий, специализирующихся на экспорте необработанной древесины, и деревообрабатывающих предприятий; нарушение экономического равновесия в регионах или законов спроса и предложения в результате превышения предложения необработанной древесины над спросом.

Однако вместе с этим можно ожидать снижения внутренних цен на необработанную древесину и рентабельности лесозаготовок, технического перевооружения или увеличения производственной мощности ныне действующих деревообрабатывающих и целлюлозно-бумажных производств.

– Новый закон, как заявила заместитель председателя правительства Виктория Абрамченко, «позволит впервые в России приступить к созданию электронного лесного реестра, объединяющего сведения обо всех лесах». Насколько необходим такой реестр?

– Речь идет о федеральном законе от 04.02.2021 №3-ФЗ, который устанавливает новый порядок ведения государственного лесного реестра. С этой целью предусматривается модернизация федеральной государственной информационной системы лесного комплекса. Кроме этого, закон определяет порядок учета древесины и продукции ее переработки, а также производства, транспортировки, хранения продукции переработки древесины, сделок по приобретению древесины на розничном рынке или в организации розничной торговли.

В свое время я дал отрицательное экспертное заключение о проекте этого закона, так как отсутствовала прямая связь между нелегальными лесозаготовками, которые осуществляются только в лесу, и попыткой их устранения путем контроля за перемещением изделий из древесины даже за границами земель лесного фонда, на розничных рынках. Законодатель заблудился в лесу, а арендаторы и лесничества запутались в лесных отношениях.

– Но, возможно, улучшение контроля за оборотом древесины может повысить доходность лесной отрасли?

– Модернизируя что-то старое или создавая новое, не стоит забывать об экономической составляющей предлагаемых мероприятий. По заключению Счетной палаты, автоматизированная информационная система «Государственный лесной реестр», на создание и сопровождение которой было израсходовано 185 млн руб. из федерального бюджета, как единый программный продукт для всего лесного хозяйства сегодня фактически не используется. В результате регионы при подготовке лесных планов используют неактуальные данные о состоянии лесного фонда, что влечет риски неэффективного использования выделяемых им субвенций.

Без таксации и качественного лесоустройства электронный лесной реестр превратится в проект по освоению немалых бюджетных средств со старой системой бумагооборота. Цифровизация лесного хозяйства должна начинаться с лесоустройства, «цифра» в лесном хозяйстве – это новые взаимосвязанные коммуникативные технологии получения данных о лесе и их дальнейшее использование в организации лесного хозяйства и лесопользовании. Пока мы имеем дело не с цифровизацией лесного хозяйства, а с оцифровкой бумажных документов, а это не одно и то же.

– Какие вы видите основные недостатки принятых «цифровых» поправок?

– Во-первых, они неизбежно потребуют дополнительного бюджетного финансирования, сопоставимого с ежегодным ущербом от незаконной заготовки древесины в стране. Возрастут затраты лесозаготовителей, перевозчиков и переработчиков древесины, предприятий оптовой и розничной торговли изделиями из древесины.

Во-вторых, поправки, вводящие электронный документооборот между ведомствами, органами исполнительной власти, гражданами, юридическими лицами, вызовут необходимость увеличения штата офисных работников, технологических возможностей, доступа и пропускной способности сети интернет, установки технических средств контроля автомобильного транспорта и пр. При этом вышеперечисленные новеллы не связаны с правовыми последствиями для субъектов лесных отношений, а леса, расположенные на землях лесного фонда, по-прежнему останутся без надлежащего правового регулирования охраны от лесонарушений.

– И как это исправить?

– В настоящее время внесенные поправки не отвечают принципам лесного законодательства. Контроль за розничным оборотом древесины выходит за рамки лесных отношений. Для исправления сложившейся ситуации необходимо внести две существенные поправки в Лесной кодекс. Одну в части установления принципов лесного законодательства, дополнив их еще одним: «государственный контроль и надзор за заготовкой, перевозкой, хранением, переработкой древесины и сделками с ней». А другую в части определения круга лесных отношений: «лесное законодательство регулирует отношения в области использования, охраны, защиты и воспроизводства лесов, лесоразведения, перевозки, хранения, переработки древесины и проведения сделок с ней (лесные отношения)».

Вообще, инструктивный характер лесного закона поправками не изменить. Необходимо готовить новый рамочный федеральный лесной кодекс, а регионам писать свои полноценные лесные законы. Лесное законодательство находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов – так закреплено в Конституции РФ и так должно быть в жизни.

Текст Мария Алексеева