Парадокс лесопользования
Государство должно найти возможность финансирования лесовосстановительных работ и строительства лесных дорог
В российском лесопользовании складывается нелогичная ситуация: чем активнее регион работает с арендаторами лесов, тем меньшую поддержку от государства он получает. Исправить ситуацию можно, если часть платежей от аренды лесов будет оставаться в субъекте Федерации. Так считает председатель правления Союза лесопромышленников Ленинградской области Юрий Орлов.
− Юрий Васильевич, в чем вы видите основные проблемы лесопромышленников Ленинградской области?
− В основном они такие же, как у лесопромышленников Северо-Запада и всей России. Это прежде всего связано с тем, что по новому Лесному кодексу арендаторы обязаны проводить весь комплекс лесовосстановительных работ, а это значительно увеличивает финансовую нагрузку на них. В последние годы государство субсидирует только тот лесосечный фонд, который не передан в аренду. А в Ленобласти в аренде находится более 80% лесной территории.
Общая проблема не только для лесопромышленников, но и для всего народного хозяйства − резкий рост цен на горючесмазочные материалы. Только дизельное топливо за год выросло в цене на 34%. Плюс к этому увеличение налоговой нагрузки, рост тарифов на электроэнергию и железнодорожные перевозки.
Что надо делать? Возвращаться к такому положению, когда часть арендной платы оставалась в регионе. Сегодня вся арендная плата лесопромышленников уходит в федеральный бюджет. Мы же видим оптимальный вариант, при котором хотя бы 50% от этих платежей будут оставаться в бюджете области.
Пока выходит так: если регион привлек много арендаторов в свой лесофонд, значит, в федеральный бюджет поступает много платежей. При этом возможности получить обратно часть этих денег у региона нет. А если арендаторов мало, это вовсе не значит, что регион получит меньше денег. Наоборот, государство будет финансировать воспроизводство и другие работы для всех тех лесов, что не отданы в аренду. Получается, чем эффективнее регион работает с арендаторами, тем меньшую поддержку от государства он получает. Вот такой парадокс.
И насколько реально добиться того, чтобы часть арендной платы поступала в областной бюджет? Какова позиция Рослесхоза на этот счет?
− Рослесхоз рассматривает ситуацию в несколько другом ракурсе. Он хочет увеличить минимальную ставку и в этом случае какуюто часть арендной платы оставлять в субъекте. Но мы категорически против такого подхода.
В Ленинградской области арендная ставка и так одна из самых высоких в стране. К тому же поднять ставку не значит получить отдачу. Сегодня в Российской Федерации задолженность по арендной плате лесопромышленников составляет более 6 млрд рублей.
Поэтому механически подходить к повышению минимальной ставки нельзя, необходимо тщательно все взвесить, учесть коэффициент инфляции, принять во внимание существующие тарифы. И, повторюсь, найти механизм, чтобы часть арендной платы оставалась в местном бюджете. В этом случае субъект Федерации будет иметь возможность финансировать лесовосстановительные работы.
Впрочем, нельзя сказать, что сегодня ситуация исключительно негативная. Пожары прошлого лета явились катализатором для изменения структуры лесоуправления. Рослесхоз стал самостоятельной организацией, способной инициировать изменения в законодательстве РФ, корректировать Лесной кодекс и другие нормативные акты. Увеличилось и финансирование субъектов. В качестве одного из положительных примеров можно привести строительство лесосеменных центров в некоторых регионах. В частности, за счет федерального и областного бюджетов такой селекционно-семеноводческий центр создается в Лужском районе Ленинградской области. Он начнет выращивать посадочный материал уже в 2011 году.
− Он будет обеспечивать лесосеменным материалом только Ленинградскую область?
− Да. Посадочный материал − специфический продукт, он обязательно должен быть районирован. Нельзя с юга завозить семена, чтобы сажать их на севере, − материал должен быть выращен в той же полосе, где будет посажен.
В Ленобласти и раньше были свои лесосеменные питомники, но лесному хозяйству необходимы новые технологии. Строящийся Лужский центр, который позволит выращивать материал, в том числе и с закрытой корневой системой, − серьезный шаг вперед. Это позволит наладить производство семян с улучшенными наследственными свойствами, уменьшить количество посадочного материала на одном гектаре, увеличить приживаемость семян и саженцев, а перевод участков в лесные будет происходить в более короткие сроки, чем сейчас.
Но нельзя останавливаться на строительстве центра. Мы за то, чтобы продолжать искать механизм финансирования лесовосстановительных работ и обеспечения арендаторов посадочным материалом. Сейчас это особенно актуально, ведь стоимость посадочного материала повысилась на 25% по сравнению с прошлым годом. Мы, лесопромышленники, считаем, что можно было бы обойтись повышением цен на размер инфляции.
− Как на местный ЛПК повлияло повышение пошлин на экспорт древесины?
− С реализацией лиственных балансов, которые раньше поставлялись на экспорт, конечно, есть проблемы. Мы отдаем себе отчет в том, что правительство решает задачу по развитию глубокой переработки древесины внутри страны, и здесь логичны действия по введению запрета на поставки за границу определенных видов продукции. Но вместе с тем принятые меры не позволили предприятиям реализовывать низкокачественную балансовую древесину в полном объеме.
Думаю, государству надо учитывать еще и тот факт, что Россия все-таки может в ближайшее время вступить в ВТО. А в этой ситуации произойдет резкое снижение пошлин на экспорт продукции ЛПК. И тогда уже надо думать о том, чтобы не остановилась работа отечественных предприятий по глубокой переработке древесины.
Переработчики осознают, что в дальнейшем их ждут сложности, и бьют тревогу. Уже сейчас во многих регионах говорят, что для переработки не хватает сырья, в частности пиловочника. Теоретически расчетная лесосека в России большая, но, с одной стороны, происходит истощение сырьевой базы, а с другой − у предприятий нет возможности развивать инфраструктуру в плане строительства лесных дорог.
− Участвует ли государство в строительстве лесных дорог?
− В разных регионах есть свои механизмы реализации этой работы, которые я не готов комментировать. Но, по сути, сейчас официально даже не существует такого термина «лесные дороги».
Государство делает попытки повлиять на ситуацию. Время от времени обнародуются намерения выделить федеральное финансирование на строительство лесных дорог на условиях субсидий. Со своей стороны лесопромышленники готовы в эту работу включиться и подготовить проекты строительства лесных дорог на вверенных им участках. Если такие планы будут реализованы, это даст толчок к увеличению объемов заготовки за счет вовлечения в работу территорий, к которым раньше не было доступа.
− В прошлом году к проблемам лесопользователей в Ленобласти добавилась еще и такая беда, как ветровал. Груз забот по разбору поваленных деревьев и лесовосстановлению лег опять же на арендаторов...
− Да, в прошлом году ветровалами в Ленобласти было повреждено более 5 млн м3 леса, большая часть − на Карельском перешейке. Участки с лесом, поваленным ураганом, могут создавать проблемы и в противопожарном плане, и в санитарном, поэтому сейчас арендаторы ведут работы по их разбору.
Надо сказать, дело это довольно сложное. При освоении ветровалов неизбежно уменьшение производительности труда, ведь заготавливать растущий лес проще и безопаснее, чем тот, который уже повален. Активной работе препятствовал и довольно мощный снежный покров этой зимой.
− Были ли случаи, чтобы лесопользователи расторгали договоры аренды из-за ветровала?
− Именно по причине ветровала не было. В принципе нельзя сказать, что у арендаторов, по участкам которых прошел ветровал, дела совсем уж плохи. У них, в частности, увеличился объем лесозаготовок. Если раньше они заготавливали, допустим, несколько десятков тысяч кубометров в год, то благодаря ветровалу этот показатель вырос до сотен тысяч кубометров.
Да, на арендаторов легли обязанности по разбору завалов и лесовосстановлению. Но государство пошло на определенные уступки по отношению к ним, в том числе и на снижение попенной платы.
Конечно, здесь опять же нужно корректировать законодательство.
В Финляндии ветровал повредил больше 8 млн м3 леса. Но законодательство этой страны гласит, что в случае стихийных бедствий воспроизводство лесов происходит за счет государства. У нас же такого механизма нет.
Как бы то ни было, разбор ветровалов в Ленобласти идет неплохими темпами, вся древесина реализуется на наши комбинаты.
− И как используется ветровальная древесина?
− Для производства целлюлозы и пиловочника. Поскольку ветровалы прошли сравнительно недавно, в конце лета, древесина еще не потеряла своего качества − этот процесс начнется в летний период. Но мы надеемся, что в 2011 году будет запущен проект по производству пеллет из низкокачественной древесины на ОАО «Выборгская целлюлоза». Для пеллет ветровальная древесина подойдет в любом случае.
− Производство пеллет − популярное направление в ЛПК, однако пока выходит, что предложение превышает спрос, ведь котельных, способных работать на альтернативном топливе, в регионе не так-то и много...
− Действительно, без обсуждения темы производства и использования биотоплива не обходится ни один лесопромышленный форум или выставка. При каждом современном деревообрабатывающем предприятии есть котельная, работающая на отходах производства. Но перевод муниципальных котельных на альтернативное топливо − это вопрос, который должен регулироваться государственной программой. Для каждого населенного пункта будет найден свой оптимальный вариант, и совсем не обязательно в качестве топлива для котельных того или иного региона или населенного пункта будут выбраны древесные пеллеты. Гдето выгоднее окажется газ или торф...
В любом случае пеллеты, которые будут производиться в Выборге, найдут сбыт в Европе − там спрос на них довольно высок.
− Среди недостатков Лесного кодекса часто называют непродуманный механизм сдачи лесных участков в аренду, в результате чего они достаются недобросовестным пользователям. Насколько это характерно для Ленинградской области?
− Как я уже сказал, в Ленобласти более 80% лесов находится в долгосрочной аренде и свободных участков почти нет. Уже образовался достаточно устойчивый отряд проверенных лесопользователей, работающих в ЛПК региона не первый год. Да и нагрузка, которую возлагает на арендатора нынешний Лесной кодекс, вряд ли будет способствовать тому, чтобы на этом рынке появились нерадивые арендаторы.
В сфере аренды есть другая проблема. Если раньше была возможность заготовки древесины через договор купли-продажи, то Лесной кодекс 2006 года оставил только механизм получения древесины через аукционы, на которых всегда побеждает тот, кто назначит за участок большую цену. Понятно, что возможности мелких предприятий оказались существенно ограничены. Им остался аутсорсинг: мелкие лесопромышленники приглашаются крупными арендаторами для заготовки древесины. Так же сейчас происходит на ветровале: разбором в основном занимаются предприятия, которые не имеют договора аренды, но располагают техникой для разбора лесных завалов.
Возможность получить древесину без аукциона есть только у приоритетных проектов, то есть тех, вложения которых в перерабатывающую инфраструктуру составляют больше 300 млн руб.
− Есть ли у отношений лесопромышленников и властей Ленобласти своя специфика?
− Мы довольно тесно сотрудничаем. В 2010 году начал работу Совет по лесопромышленному комплексу в Ленобласти под руководством вицегубернатора Сергея Яхнюка. В его состав вошли несколько членов Союза лесопромышленников. Совет регулярно рассматривает актуальные вопросы, старается оперативно реагировать на сложные ситуации.
Хочу подчеркнуть, что лесной бизнес сегодня больше, чем какой-либо другой, связан с решениями органов власти. Все-таки леса − это федеральная собственность, поэтому бизнесу крайне важно знать политику государства в этом вопросе и понимать, в каком направлении действовать.
Сейчас в лесном хозяйстве происходит очень серьезный процесс − децентрализация управления. То есть передача как можно большей части полномочий государства на уровень субъекта Федерации. Поэтому органы власти вынуждены занимать активную позицию в обсуждении вопросов лесопользования.
− Если говорить о будущем ЛПК Ленинградской области, то на чем надо концентрировать усилия в ближайшие годы?
− На достижении баланса всех составляющих ЛПК. Строительство лесных дорог, заготовка древесины, ее переработка, воспроизводство лесов − все эти части лесного комплекса должны развиваться синхронно и взаимосвязанно. Только тогда во всех сферах удастся достичь эффективности.
Беседовала Евгения ЧАБАК
Другие статьи рубрики Регион номера: Санкт-Петербург и Ленинградская область
От истоков русской народности до современности
ЛПК Ленинградской области демонстрирует рост
Вектор развития лесного хозяйства Ленинградской области
Лицом к лесу
Не только брать, но и отдавать
Светогоркий ЦБК. Драйверы роста International Paper
«ММ-Ефимовский» – пример комплексного использования древесины
Как проводят лесовосстановление на «Икеа Индастри Тихвин»
Список предприятий ЛПК Санкт-Петербурга и Ленинградской области
Ворота в Европу
Леса Ленобласти: жизнь после ветровала
Ленинградский леспром набирает обороты
Список предприятий ЛПК Санкт-Петербурга и Ленинградской области
Валерий Сердюков: «С юбилеем, земляки!»
Ленобласть жива, Ленобласть будет жить!
Леса мегаполиса
Инвестиционный климат ЛО: глобальное потепление
Двухсотый выпуск старейшего лесного вуза мира
Столпы лесной сферы региона
Ленинградский лес
Самый лесной регион Северо-Запада
Сосновская история
